В шкуре демона

— В мирах Грозди, Далантана, Черной Кишки, Обу-Омару и прочих секвенциях региона Сар множество тех, кому требуется помощь и у кого имеется возможность ее оплатить. Претенденты на Трон Великого Дутура могут помочь им решить свои проблемы и получить достойную награду.

Ага, оплатить, естественно, каурам, которые нам, «претендентам», сбросят какие-нибудь объекты с барского стола. Как говорится — «а на эти два процента мы и живем…» *лядь! Хитрожопости ублюдкам не занимать. Мало того, что они, наверняка, нехило нагрели руки на продаже папаше Агрбадана всего этого чертового «Отбора», так еще и рубят бабки, впаривая налево услуги подписавшихся на всю эту бодягу дутуровых отпрысков! Ха! Вот как надо вести дела!

Но больше всего из этой тирады поражало перечисление «секвенций региона Сар»! Это что же, и Земля тоже входит в какую-нибудь «Черную Кишку»?!

В остальном все оказалось довольно просто. Взмах скипетра призрака и предо мной зависло с полдесятка переливающихся миражей. Они изображали участки местности и вращались вокруг своей оси, едва я обращал на них взгляд.

— Кстати, твое время у Порога почти истекло, делай выбор скорее…

Вот урод! Оказывается, время болтовни с Сепрарием ограничено!

Быстро просмотрев предлагаемые миссии, я ткнул в «Деревенского пророка». Так как никакой дополнительной инфы, как всегда, не предоставлялось, пришлось ориентироваться на название. «Бастионы Гараха» и «Подземье Кровавого Мясника» звучали много более опасно.

— Вот этот, — сказал я, и призрак вновь закивал головой.

— Для этого задания ты можешь взять с собой воинов с ограничением в 10 уровней.

Ха! А вот это интересно! Я прикинул, сколько Гончих оставалось в Дыре… Как раз получался десяток.

Ну, это совсем другое дело, с моими песиками мне никто не страшен!

Я сообщил о своем выборе Стражу и в тот же миг меня поглотил свет.

Фух, ну и ну! Как за эти дни отвык от зелени!

Я, в окружении удивленно мотающих головами Гончих, оказался на небольшой полянке, прямо посреди пышущих влагой джунглей. Густо усеивавшие толстые стволы мясистые листья дрожали от скопившихся на них луж воды. Высокий подлесок ядовито зеленого цвета сплетался в сплошную непроходимую стену, на которой красными пятнами выделялись здоровенные подгнившие отвратно выглядевшие бутоны.

А еще здесь светило солнце! Настоящее, мать его, желтое солнце! Оно едва проглядывало сквозь сплетенные кроны. Острые как бритва лучи резали душное марево слепящими клинками, выпаривая воду и наполняя воздух знойными испарениями. Запахи перегноя, воды и зелени пополам с каким-то мускусом шибанули в нос почище нюхательного табака.

Осматривая все это цветущее великолепие, я даже не сразу обратил внимание на тонкий вскрик:

— О, исчадия Ада! Проклятые дети Экибастуса!

Маленький, едва мне по пояс, человечек, воздев руки, с искаженным лицом застыл перед нами. Его нагота была едва прикрыта ветошью, а на коричневой коже виднелись многочисленные татуировки.

Емана рот! С хрена ли я «Исчадие Ада»? Если есть рога-копыта, то сразу можно обзывать? Что еще за абориген?

Внезапно напряженное личико человечка озарилось неистовой радостью.

— Благодарю тебя, о Экибастус, за то, что ты прислал верных сынов твоих и слуг твоих в помощь рабу твоему… грешному Угурку.

Гончие недоуменно всхрапнули за моей спиной. Нет, ну какая наглость. Кауры, через Сепрария просто сдали в наем десяток чудовищных песиков и одного парнокопытного олуха!

Во уроды.

— Нужно поспешить, о величайший! Треклятый Манасерх уже собрал паству и готовится осквернить чресла отца твоего отца!

Чресла Экибастуса волновали меня в последнюю очередь. Я, конечно, уже привык к практически полному отсутствию пояснений, но, *лядь, уж пару строчек-то какого-нибудь вменяемого текста можно было начеркать? Что нам нужно сделать? Мочить пророка? Мочить этого хлюпика? Еще кого-то мочить?

Хлюпик, кстати, похоже, был крутой демоновед, коль сумел вызвать таких парней как я и мои бобики. Чем он, интересно, заплатил за такую подмогу?

Оглядев землю, я понял, что мы стоим прямо посреди выложенного продолговатыми камушками узора, а вокруг все усеяно множеством трупиков каких-то мелких пушистых зверьков. Густые подтеки крови виднелись по всей поляне, и не повидай я в последние дни всякого-разного, желудок неминуемо попросился бы наружу от подобного зрелища.

— Не мельтеши, — важно сказал я, вживаясь в роль отпрыска Экибастуса, и человечек притих, глядя с ужасом и восторгом. — Кто такой Манасерх? Зачем ты потревожил мой покой?

— Манасерх, это колючка на сраке болотное свиньи! Вонючие отродье срамной гадюки… Теперь он попляшет, кусок дерьма мокрой макаки!.. Этот гад приперся в нашу деревню прошлым летом!..

Выслушав густо перемежаемый удивительными ругательствами косноязычный рассказ, я замер в замешательстве, почесывая меж рогами.