В шоке (СИ)

Катя снова кивает, снова не поднимая глаз. Ну что ж, Слон, извини, если что. Ты просто оказался на нашем пути и сделал не правильный выбор. Ничего личного!

Делаю резкий небольшой шаг к Слону и в продолжение движения, прямо от бедра, согнутой в локте рукой, с размаху наношу ему прямо в челюсть практически идеальный хук. Причем, метился я в висок, однако немного не рассчитал. Но и в челюсть тоже хорошо прилетело. Слон заваливается назад и падает, прислоняясь к стене дома.

– Ничего личного, Слон! – повторяю я свои мысли уже вслух. – Нам просто надо где-то спрятаться!

Слон, опираясь на стену, пытается встать. Осознавая разницу в наших комплекциях, понимаю, что допускать этого нельзя. Прямой ногой бью его в грудь, прибивая обратно к дому. Катя от ужаса закрывает глаза, видимо мой поступок – это крах всем её надеждам на примирение с товарищами. Ольга, наоборот, с огнём в глазах наблюдает за тем, как её мужчина пытается обеспечить ей временный кров и убежище. Спасибо, Оленька, этот твой взгляд сейчас для меня дорогого стоит!

Заношу руку, чтобы припечатать Слону кулаком в череп, но он резко дёргается в сторону и перекатом уходит вправо от меня. Делаю шаг к нему, прикидывая, куда бы лучше нанести удар ногой. Уже мало что соображаю, адреналин зашкаливает. Заношу правую ногу для удара уже не важно куда. В эту же секунду получаю по опорной левой черенком от лопаты, который Слон каким-то чудом нащупал в траве возле дома. Падаю, боль в ноге дикая, прикидывая шансы на перелом. Слон же чудесным образом резко вскакивает и замахивается черенком, намереваясь со всей своей дури заехать им мне по голове. Я резко одёргиваю назад голову, черенок проходит в паре сантиметров от головы, цепляет козырёк бейсболки и сбивает её с головы вместе с фольгой. Я делаю пару шагов назад и в ту же секунду получаю сообщение:

ВНИМАНИЕ! ВЫ В ОПАСНОСТИ! ВЫ АТАКОВАНЫ НЕИЗВЕСТНЫМ ИГРОКОМ! ВЕРОЯТНОСТЬ…

Что там была за вероятность, я не узнаю, так как, отвлекшись на надпись, пропускаю мощнейший удар черенком  по плечу. Урод целился явно в голову, но в последний момент я смог-таки отклонить её и рефлекторно подставить под удар плечо. Так, правая рука сегодня тоже уже ни на что не годится. Это вывод номер один. А вывод номер два – Слон для такого здорового кабана не умеет драться. Видимо всю жизнь брал массой. И сейчас лупит черенком наотмашь и особо не глядя. И это надо использовать. Я отхожу от противника на небольшое расстояние. Он перехватывает черенок двумя руками и движется на меня, как был натряпку.

– Убью, сука! – глаза его наливались злобой.

Парень оказался не оригинален в плане высказываний перед заключительной схваткой. Он в ярости и, что самое главное, не имеет плана на драку. Впрочем, как и я. Поэтому не тяну время и не раздумываю, а резко бросаюсь на Слона и в прыжке наношу ему удар ногой в грудь, который принадлежащем исполнении можно было бы назвать джампинг-кик. Но я не кик-боксёр и поэтому получилось, как получилось, но и этого оказалось достаточно, чтобы здоровяк отлетел к стене дома и, падая, ударился об неё головой.

Не теряю времени и тут же подлетаю и начинаю наносить частые и сильные удары ногами по лежащему на земле противнику. Да, знаю, пинать лежачего не красиво, но Слон сам «отсушил» мне черенком правую руку, поэтому выбора у меня нет, дерусь как могу.

Поверженный противник лежит на земле и пытается закрываться от моих ударов, которые я всё наношу и наношу. Я же просто не могу остановиться, я чувствую, как с каждым ударом меня отпускает навалившееся за последние дни напряжение, уходит стресс, испаряется страх.

Я уже отвоевал себе и своим женщинам убежище, чистый бизнес уже закончился, теперь начинается то самое «личное».

Это тебе, урод, за «пусть она хоть сейчас сдохнет» и за «шмару» – пинаю Слона в печень. Это тебе за«марамойку» и за Катины унижения – пинаю в живот. Это тебе за «петушару» – пинаю по голове.

Пинаю, пинаю, пинаю. Не замечаю испуганных лиц Ольги и Кати, не слышу криков Слона и его просьб остановиться, не чувствую ни жалости, ни моральных угрызений. Получаю необъяснимое удовольствие и какое-то непонятное, но приятное ощущение, сродни освобождению. Словно я окончательно освобождаюсь от сковывающего меня эти дни страха, словно какие-то предохранители во мне перегорели, и я больше не хочу ни бояться, ни прятаться.

Я хочу действовать! Я хочу драться! За себя, за свою жизнь! За Олю и Катя! Я хочу и буду драться! Извини, Слон, но сейчас ты отгребёшься за всех, за Железняка и Черноволова, за полковника КСК Ткаченко и террориста Буковского, за Систему, за всё, что я пережил и возможно ещё переживу. Да, ты не виноват, но ты первый начал, а ведь у тебя всего лишь попросили помощи.