В штабах и на полях Дальнего Востока. Воспоминания офицера Генерального штаба и командира полка о Русско-японской войне

Ограничиваюсь этим поверхностным сравнением Порт-Артура и Порт-Лазарева, как конечных пунктов выхода в океан Сибирской железной дороги. Едва ли теперь имеет смысл вдаваться в подробности после того, как оба эти пункта бог весть как долго останутся недосягаемыми для нас на Дальнем Востоке.

Но именно как урок только что пережитого недавнего прошлого вся эта эпопея представляет собою чрезвычайно яркий поучительный пример удивительного сумбура в направлении государственной политики, который так быстро привел к неизбежной катастрофе. Вопреки испытанным выгодам существовавшей государственной границы по Амуру, руководители нашей внешней политики соблазнились легкими авансами в Маньчжурии и неожиданно для всех направили Сибирскую железную дорогу по раз уже отвергнутому, забракованному с компетентной стороны, «южному направлению». Вопреки настояниям министров военного и морского, вопреки представлениям высшей местной власти на Дальнем Востоке, хорошо знакомой с обстановкой, подготовляется келейно захват Порт-Артура, неожиданно для ответственных и компетентных в этом вопросе министров.

Глава II Неизбежность войны

Ближайшие причины войны. Объяснение этих причин с точки зрения нашего Министерства иностранных дел. Дипломатические сношения с японским правительством. Вопрос о Маньчжурии и Корее. Объяснение, присланное Стэду, издателю «Review of Reviews», из «авторитетного русского источника». Объяснение причин войны с точки зрения японского правительства

I

Неизбежность войны между Россией и Японией стала совершенно очевидной для всех немедленно после окончания японо-китайской войны, как только японцами выяснилось, что наиболее опасный и могущественный враг, который препятствует осуществлению их заветнейших мечтаний, – Россия. Я уже выше с достаточной подробностью подверг критическому анализу всю пагубность этой политики. Но так или иначе, сделав раз решительный шаг по известному направлению, надо было быть уже последовательным и готовиться к вероятным последствиям этого шага. В действительности же, во все последнее десятилетие, Россия – вернее, легкомысленные руководители ее внешней политики – нисколько не была озабочена возможностью близкого разрыва, почти ничего не делала для усиления своего положения на Дальнем Востоке, не переставая в то же время раздражать своего противника даже по таким возникавшим вопросам, которые для нас не имели никакого практического значения.

Вслед за окончанием победоносной войны с Китаем японское правительство возбудило вопрос о пересмотре трактатов с иностранными державами, в силу которых живущие в Японии иностранные подданные не подлежали юрисдикции японских законов, а передавались для суда и наказания своим консулам. Помимо всего, такое недоверие к законам страны было весьма обидно для народного самолюбия и не могло быть терпимо в государстве правовом, доказавшем и свою правоспособность, и свою силу.

Возбужденный вопрос больше всего затрагивал интересы Англии, так как наибольший процент проживавших в Японии иностранцев приходится на долю подданных английской короны, которые к тому же были связаны с Японией крупными торговыми предприятиями.

Для России же этот пересмотр трактатов имел чисто академический характер, потому что число русских подданных, живущих оседло в Японии, тогда (в 1895 году) было крайне ограниченное и никогда не могло быть сколько-нибудь значительным. Тем не менее Англия первая признала справедливость этого домогательства японского правительства; тогда как русские дипломаты почему-то долго противились законным требованиям Японии, вооружившись целым ворохом доктринерских умозрений. Конечно, они остались одинокими и потерпели фиаско; но в Японии этот факт все-таки сделал свое дело, вызвав новое раздражение против России.