В штабах и на полях Дальнего Востока. Воспоминания офицера Генерального штаба и командира полка о Русско-японской войне

– Мне и инженерному полковнику Б., – рассказывал Тифонтай, – канцелярия начальника работ по постройке Северо-Уссурийской жел. дороги предложила взять подряд на постройку обширного участка – работы земляные и каменные – на сумму всего около 900 тыс. рублей; заключили мы условие, выговорили неустойку и получение аванса в 90 тыс. рублей, который из Владивостока должны были перевести в Хабаровское казначейство для выдачи нам. Наступил срок выдачи аванса, а он еще не переведен из Владивостока, несмотря на многие наши телеграммы, остающиеся без ответа. Тем временем мы с полковником расчухали, что контракт для нас невыгоден и, воспользовавшись нарушением его со стороны начальника работ невыдачей в срок аванса, объявили контракт расторгнутым. При вторичном заключении контракта мы включили некоторые поправки в расценку, составлявшие разницу в нашу пользу на 115 тыс. рублей. Опять был назначен срок выдачи аванса через Хабаровское казначейство, и опять денег не дают. Теперь-то уж нам невыгодно было рвать контракт, и мы терпеливо ждали, пока в Хабаровск приехал Г-ий (известный железнодорожный подрядчик, наживший огромное состояние при постройке Южно-Уссурийской жел. дороги), который и разъяснил нам, в чем дело: под диктовку Г-го мы послали телеграмму такого содержания: «Переведите аванс как Г-му», и мы на другой же день получили деньги, из которых 15 % должны были уступить для канцелярии.

Впрочем, мало ли было злоупотреблений в этой «стране чудес и курьезов», как называют сибиряки свой край. Курьезнее всего то, что эти злоупотребления раскрываются иногда курьезнейшим образом. Покойный приамурский генерал-губернатор С.М. Духовской пил всегда утренний чай с французской булкой; и вот однажды в холодное февральское утро 1895 года генерал-губернатор оказывается без булки, которой нельзя было достать во всем Хабаровске. Сейчас же командировали чиновника особых поручений С-ча выяснить, в чем тут дело. Раскрылась на Южно-Уссурийской жел. дор. обширная область всевозможных злоупотреблений при отправке грузов. И все благодаря генерал-губернаторской булке.

В последние годы пришлось много читать в газетах про Тифонтая, имя которого все звончее гремит на Дальнем Востоке. Он прекрасно ведет свою политику с местной высшей администрацией и легко наживает миллион за миллионом. Мне указывали, что Тифонтай совсем обрусел, что он принял русское подданство и даже «женился» на русской. Но во время поездки со мною по Маньчжурии у Тифонтая оказывалась жена с детьми чуть ли не во всех городах по Сунгари: как же ему не иметь русской «жены» в России!

Теперь в Мукдене Тифонтай ворочает большими делами. Вероятно, не один миллион из русской казны перепадет в китайские карманы Тифонтая. Он поставляет для армии все, что угодно. Говорят, что он предложил даже за 1 миллион рублей взять в свои руки разведочную часть, чтобы освободить офицеров Генерального штаба от тяжелой и ответственной задачи; и уверяют, что в штабе склонялись к этой идее. До сих пор жалуются на недостаток сведений о противнике и трудность добывать их, и – чего доброго – покажется заманчивым запрячь Тифонтая начальником разведывательного отделения. Полагаю, что за второй миллион он согласился бы быть и начальником штаба. Мы, вероятно, не прочь были бы отдать с подряда Тифонтаю и все ведение войны, – только дай нам победу…

Мне вспоминается и моя «разведка», которую я во время своей экспедиции в 1895 году поручил Тифонтаю в Хулан-чене: узнав о существовании карты Маньчжурии китайского изделия, я поручил ему достать такую карту: и вот он мне на другой день доставил… карты игральные китайской работы.

Китайский купец, в особенности оперившийся, верующий в свои силы, возьмется за все, что угодно. Но со стороны нашего штаба мне представляется дикой самая идея о передаче разведок в руки Тифонтая – обратить его в «глаза армии» и сделать вершителем наших операций. На мои вопросы о его новом «подряде» Тифонтай только отшучивался, не давая ответа. Не сомневаюсь, что мысль о направлении разведывательной службы этим оригинальным путем – если во всех этих слухах есть действительно доля правды – могла зародиться лишь в штабе наместника, где готовы «с молотка» сдать все, что угодно, чтобы самим ничего не делать и ни за что не отвечать…

В штабе наместника меня уверили насчет Порт-Артура, что крепость может продержаться еще около 1½ месяца; мясо с некоторого времени дают лишь 1—2 раза в неделю, свирепствует дизентерия, которая там дает себя чувствовать летом и в обыкновенное время, а теперь, при условиях осажденной крепости, конечно, еще сильнее.

Ляоян. 8 июля в 9 часов вечера приехали в Ляоян. Расстояние от Мукдена 59—60 верст мы тащились сутки. Я указал заведывающему передвижением на такую медленность движения войск недалеко от мест боя, где иногда все дело может решить своевременно прибывший батальон.