В штабах и на полях Дальнего Востока. Воспоминания офицера Генерального штаба и командира полка о Русско-японской войне

А на самом деле в Маньчжурии бывает период дождей весной и летом совершенно такой же, как и в средней полосе Европейской России. Вот некоторые метеорологические данные, извлеченные мною из моих собственных инструментальных наблюдений во время экспедиции в 1894 году в одной из областей Северной Маньчжурии.

Краткие выдержки из метеорологических наблюдений в Сунгарийском крае (лето 1895 года)

О = ясно; 10 = совсем облачно. Ветер = 0—6 баллов.

Cu = кучев. облака. S = слоистые облака. «N = дождевые облака.

Из этих данных, приуроченных к месяцам, которые в минувшую войну считались почему-то временем периода дождей, видно, что ни о каком определенном дождевом периоде не может быть и речи. Выпадает в это время в Маньчжурии дождей больше, конечно, чем в августе – сентябре или в апреле – мае; но это явление общее на этих широтах, разнясь лишь в мелочах, в зависимости от местных географических условий.

А ведь как часто этот воображаемый «период» влиял на наши операционные планы!..

Вечером, 17 августа, прибыли на ночлег в сел. Лиухецзы. Встретился здесь с заведующим врачебно-воспитательными пунктами кн. П.Д. Долгоруковым, которого, как оказалось, направляли ко мне в Бенсиху для определения мест устройства этих пунктов. Помимо разговора о прямом деле я услышал немало интересного о наших животрепещущих событиях на театре войны, сухопутном и морском, – о том, что делается и каково настроение в тылу и т.д. Как-никак, а отряд мой в Бенсиху был как бы оторванным от внешнего мира: служебные телеграммы и переписка доходили более или менее исправно по полевому телеграфу и по летучей почте, получали иногда и частную корреспонденцию; но живое непосредственное общение с главными силами армии и всем внешним миром исчерпывалось только разъездами для связи. Весьма естественно поэтому, что встреча и беседа с вполне осведомленным и просвещенным собеседником представляла для меня большой интерес. Радостного, однако, было мало в тех новостях, которые мы услышали после первой встречи с новым человеком.

С 5 час. утра гремит неумолкаемая артиллерийская канонада по направлению на юго-запад. Надо бы применить теперь требование движения на выстрелы, но абсолютно нет никаких дорог в этом направлении; местность кругом чрезвычайно труднодоступная даже для одиночных пешеходов. Мы двигаемся по единственной сравнительно разработанной колесной дороге на Сяодагай, и все же – в течение двух переходов поломались уже на перевалах три повозки из обоза и два зарядных ящика. Эта канонада производит видимо угнетающее впечатление на нижних чинов. Замечается, кроме того, большое утомление тяжелым походом при трудных условиях. Вид людей крайне утомленный и болезненный, что надо приписать еще дизентерии и другим болезням: то разгоряченными и вспотевшими набрасываются в походе на грязную гнилую воду, то на прескверные, совершенно незнакомые овощи, которые поедают, не зная толком, как даже есть их надо; и – в результате болезни. Как тут уберечь людей какими бы то ни было строгими мерами внутреннего порядка, когда у самих нижних чинов отсутствует совершенно всякое понятие о самых простых требованиях гигиены! Выставляешь на походе целые цепи дневальных на встречных ручьях и лужах, ротные командиры надрываются, охрипли от ругани, шашками отгоняя людей от воды, но – все ни к чему. Да и мыслимо ли усмотреть за взрослыми людьми в таких мелочах при повальной умственной темноте нашего простолюдина, когда у него нет собственного хотя бы на грош умственного критического анализа в вопросах подобного рода. Для рельефной характеристики гибельного невежества наших нижних чинов в упомянутом сейчас смысле приведу следующий факт, относящийся, правда, совершенно к другому времени, – извиняясь перед читателями за это уклонение в область посторонних воспоминаний.