В штабах и на полях Дальнего Востока. Воспоминания офицера Генерального штаба и командира полка о Русско-японской войне

Я в душе был вполне согласен с этим мнением начальника дивизии, и сам на его месте поступил бы точно так же. Позднейшие события вполне подтвердили это…

Глава VIII Месяц отдыха (26 августа—22 сентября)

Снова на передовой позиции. Линшинпу и знаменитая кумирня. Появление дамы перед аванпостами. В поисках за позицией. «Мой домик». Полковой праздник. Подарки от ген.-адъют. Куропаткина. Характеристика китайских селений. Китайцы, их обычаи и церемонии. Китайское гостеприимство. Характеристика японских войск – солдата и офицера. Подготовка к наступлению. Рядовой Тырин и Суд Божий

Линшинпу 27 августа. Отступление кончилось. Вся армия отступила за р. Хуньхэ, оставив на левом берегу этой реки арьергарды на главных путях между Мукденом и Ляояном. Путей этих немного – всего два: так называемая Мандаринская дорога, отличающаяся легендарной, прямо стихийной грязью, благодаря которой распутица свирепствует на этой дороге в том или ином виде круглый год; второй путь – железнодорожный, пока отдыхающий от своей обычной работы.

Моему арьергарду пришлось остановиться в версте к северу от ст. Шахэ, покинутой и разоренной. Больно видеть наши щеголеватые станционные постройки, – настолько новенькие, что некоторые из них вот-вот окончены лишь постройкой, – стоящими в таком унылом, полуразрушенном виде: телеграфная проволока, местами порванная, висит в необычном виде, путается под ногами; постройки жилые и нежилые зияют оконными и дверными отверстиями, без рам и дверей; местами начата даже разборка крыш, с которых пытались унести черепицу. Все это большей частью дело рук китайцев из соседних деревень, которые воспользовались уходом русских и, пока еще не появились японцы, поживились чем могли: раньше всего китайцам понадобились оконные рамы, потому что стекло в Китае – большая редкость, несмотря на то, что оно получает все более и более широкое распространение, вытесняя из окон и дверей промасленную бумагу; затем позарились на черепицу, кирпич и проч. Зато во многих местах, – нам приходилось видеть, – валяются нетронутыми ящики с телеграфными изоляторами, круги новой телеграфной проволоки и т.п.

Главные силы нашего арьергарда остановились на высоте железнодорожной станции Суятунь. Соприкосновение с японцами уже несколько дней стало, так сказать, очень нежным, мало чувствительным: противник, по-видимому, дошел до намеченной линии и остановился. Это заставило нас перейти в наступление. Арьергарды обратились в авангарды. Главные силы авангарда продвинулись вперед около 6 верст, восстановили более тесную, чувствительную связь с противником, которая выразилась в потере с нашей стороны двух раненых и добыче пленного японского гусара, после чего моему авангарду приказано было остановиться около деревни Линшинпу, в одной версте к северу от ст. Шахэ, вблизи железнодорожного моста.

Расположились биваком, скрытым в гаоляне. Люди устроили себе из гаоляна прекрасные шалаши, которые служат внешней оболочкой для солдатской походной палатки; так что, несмотря на холодные ночи, наступившие в начале сентября, люди в этих шалашах-палатках не испытывали особого холода.

В первый же день, выехав на линию сторожевых постов, я увидел издали совсем необычайный при нашей обстановке «предмет»: какая-то дама, – настоящая, по-европейски одетая дама, – одиноко шла пешком на полуразрушенный железнодорожный мост около ст. Шахэ, по направлению к передовым постам японцев. Надо заметить, что пробраться по мосту без настилки и перил, по скрученным от действия пироксилина рельсам, с висящими сверху и снизу частями разрушенных ферм, было подвигом помимо всего прочего. Притом еще одинокое путешествие по местности, кишащей хунхузами, унесшими у нас из-под глаз не одну уже жертву, казалось очень загадочным. Заинтересовавшись этим явлением, я послал офицера узнать, кто это смелая дама и куда она направляется. Оказалось, что это Александра Николаевна Онтаева, уполномоченная воронежского земства, отправляется на ст. Янтай, где, как ей сказали, осталось несколько человек наших раненых; а так как из всех врачебных заведений лазарет воронежского земства последним покинул ст. Янтай, то эти раненые, по словам А.Н. Онтаевой, являются упреком именно ее совести. И вот она отправляется убедиться в этом…