В штабе гвардейской дивизии

А вечером генерал Дрейер внимательно рассмотрел подготовленные нами документы, внес некоторые поправки, утвердил их и приказал довести до командиров частей после постановки им боевых задач.

В тот день майор Софрыгин вместе с помощником начальника связи капитаном И. Т. Сахаровым и капитаном Ю. М. Богатырлы провели рекогносцировку исходных районов сосредоточения частей дивизии, выбрали места для командных и наблюдательных пунктов.

* * *

С утра 13 августа я со своими помощниками занялся разработкой распоряжений частям по оборудованию наблюдательных пунктов, подготовке макетов чучел, перекидных мостиков и опознавательных знаков для обозначения своего переднего края.

С капиталом Богатырлы мы подготовили и закодировали топографические карты, с начальником связи разработали кодированную таблицу позывных. К исходу дня размножили боевые и служебные документы и подготовили их к отправке в части. Вечером меня вызвал к себе Борис Антонович. Он сообщил о том, что поступило распоряжение командира корпуса на марш дивизии в исходный район для наступления. Предстояло детально спланировать марш. К этой работе мы приступили немедленно и уже к двум часам ночи завершили ее. В 6 часов утра 14 августа документ был утвержден командиром дивизии.

В плане марша особое внимание уделялось обеспечению его скрытности. Этому вопросу командование 37-й армии, 6-го корпуса и дивизии придавало огромное значение, так как от него во многом зависел успех операции. Особое внимание уделялось высокой дисциплине, бдительности и сохранению военной тайны. Во всех соединениях и частях были введены строгие правила маскировки, соблюдения маршевой дисциплины. Так, например, было приказано вывернуть электрические лампочки из фар тракторов, танков и тягачей. Было проложено большое количество новых лесных дорог, обеспечивающих скрытность движения. На всех маршрутах передвижения частей установлены круглосуточные офицерские посты регулирования и контроля за соблюдением мер маскировки.

После того как план марша был доведен до частей и отдельных подразделений, оперативное отделение организовало комендантскую службу на маршрутах выдвижения частей и контроль за их продвижением.

В 20 часов 30 минут 14 августа части дивизии начали выдвижение из своих районов и, совершив ночной марш, к 7 часам утра 15 августа сосредоточились в указанном им районе. Чтобы скрыть цель марша, личному составу было объявлено о выходе на передний край для занятия обороны. Однако этой версии поверили не все. Опытные, и бывалые гвардейцы чувствовали, что готовится наступление. Встречая части дивизии и контролируя их переправу через Днестр, я услышал разговор бойцов.

— Как ты думаешь, Петя, куда мы идем? — спрашивал первый.

— Как куда, нам же сказали — занимать оборону, — отвечал второй.

— А мне кажется, что мы идем для смены обороняющихся и, скорей всего, будем наступать, я это чувствую сердцем. Да и давно пора. Всюду наступают, а мы все учимся, — убежденно говорил первый.

15 августа генерал Дрейер собрал командиров полков, их заместителей и начальников штабов, начальников родов войск, служб и отделений штаба дивизии и провел командно-штабное учение на тему: «Прорыв сильно укрепленной полосы обороны противника». Бралась реальная обстановка, и проигрывались решения по выполнению конкретно предстоящих боевых задач.

После занятий комдив приказал вручить командирам полков разработанные штабом дивизии боевые документы. Утром 16 августа полковник Лимонт поручил мне проверить в полках подготовку к смене обороняющегося 913-го стрелкового полка 244-й стрелковой дивизии. Вместе с ординарцем Н. Е. Одарюком я направился в 55-й гвардейский полк. Мы шли узкой тропкой, протянувшейся в кицканских садах. Кругом было тихо, только изредка слышались орудийные выстрелы.

На командном пункте полка нас тепло встретил начальник штаба майор Олег Сергеевич Иванов. Он доложил, что командиры батальонов получили подробные схемы траншей, ходов сообщения, ориентиров, а также схему огневой системы и инженерных заграждений обороны противника. Вместе с командирами рот они детально изучили участки обороны, выход к ним и режим огня сменяемых подразделений. Сообщил он также и о том, что на исходном рубеже заканчивается оборудование командных и наблюдательных пунктов и прокладывается проводная связь. Определены огневые позиции для артиллерии и минометов.

Затем майор Иванов ознакомил нас с планированием боевых действий. В этих документах все было учтено до мельчайших деталей, но они не были громоздкими. Конкретные и четкие планы обеспечивали твердое управление боем. Видно, что штаб полка проделал большую работу. По отзыву Иванова все его помощники — люди компетентные. Особенно тепло отзывался о капитане Николае Романовиче Череватом, опытном, всесторонне подготовленном и исключительно исполнительном офицере.