В схватках с врагом

«…Как-то в декабре 1956 года я зашла в Бюро заграничных виз, — писала впоследствии Казлаускайте в своих показаниях, — и там случайно познакомилась с военнослужащим — иностранцем Кустеликом, который приехал в Вильнюс по делам службы. Мы стали с ним встречаться. Поскольку мой фиктивный брак с Качинасом не оправдал моих надежд, я решила «поставить» на Кустелика.

Пользуясь своей внешностью и не особенно ограничивая характер наших связей, я быстро с ним сблизилась. Однако, когда я подняла вопрос о замужестве, Кустелик заявил, что он имеет у себя на родине семью и, естественно, жениться на мне не может. Я объяснила, что и сама не собираюсь связывать с ним жизнь и что брак будет лишь фикцией, которая поможет мне выехать из СССР. Он не согласился. Тогда я решила его подкупить. Узнав, что он нуждается в деньгах для приобретения автомашины «Москвич», я ему предложила пять тысяч рублей. Он подумал несколько дней и взял деньги.

Чтобы скрыть первый брак и зарегистрировать новый, я решила «утратить» паспорт. Заплатив штраф, получила временный паспорт без отметки о замужестве.

9 февраля 1957 года мы пошли регистрироваться…»

Вскоре «молодой супруг», окончив служебные дела, на собственном «Москвиче» отбыл к себе на родину.

Долгие и напрасные ожидания. Кустелик исчез, как в море канул.

Но Казлаускайте не хотела сдаваться. Потрясая свидетельством о браке, она на «законных» основаниях попыталась во что бы то ни стало «выбить» себе визу.

Она поехала в Москву. В иностранном посольстве предъявила паспорт со штампом загса, свидетельство о браке с Кустеликом и настойчиво потребовала либо воздействовать на «мужа», чтобы он немедленно забрал ее к себе, либо оказать ей — «законной жене» — помощь в выезде из СССР для «расторжения» брака и взыскания «одолженных» Кустелику денег. Одновременно она писала пространные письма в МИД и МВД СССР.

Но и на этот раз замыслам Казлаускайте не суждено было осуществиться. После проверки обстоятельств дела ей вежливо разъяснили, что, поскольку Кустелик имеет на своей родине жену и детей и жить с Казлаускайте не намерен, ее просьба о визе не может быть удовлетворена. Что же касается расторжения брака и взыскания денег, то ей рекомендовали обратиться по этому вопросу в советские судебные органы.

Убедившись, что фиктивный брак не привел к успеху, Казлаускайте предприняла новую авантюру: попробовала приписать себе польское происхождение и добиться, чтобы ей разрешили выехать в Польшу, а уже оттуда она хотела перебраться в Швецию, к Балчайтите.

В марте 1957 года она съездила в свое родное село и там добыла фиктивную справку, свидетельствующую, будто ее родители до 1938 года проживали на территории Польши. Подделав в паспорте сведения о национальности, она начала хлопотать о «репатриации».

Исправления в паспорте были легко обнаружены, и Казлаускайте пришлось объяснять их происхождение. Как мыльный пузырь лопнула и эта комбинация. После всех неудач Марите Казлаускайте переехала в Сочи. Там она устроилась работать методистом лечебной физкультуры в одном из лучших санаториев. Однако ее не радовали ни богатая природа, ни доброе, чуткое отношение сослуживцев, ни хорошие жилищные и материальные условия. Злая и завистливая, жадная и скандальная, она с трудом уживалась в коллективе. Движимая своими навязчивыми идеями, Казлаускайте искала знакомства с отдыхающими-иностранцами.

Вскоре она объяснилась в любви «до гроба» одному из них, греку по национальности. Но склонить его к совместному выезду из СССР не удалось. Пробовала она выбраться за границу и по туристической путевке. Написала заявление, представила требуемые документы, неоднократно обращалась в местный комитет и Сочинский городской совет профессионального союза. И ей обещали дать путевку осенью или весной следующего года.