В схватках с врагом

— Товарищ генерал! Неизвестный, встретившийся в парке с Шариповым, оказался вором-рецидивистом по кличке «Крендель». Семь судимостей, все за кражи. Дом, куда он заходил, принадлежит вдове-пенсионерке Рябцевой. Вчера у нее снял комнату мужчина, старше сорока лет, хорошо одетый. Из дома не выходил. По словам соседей, он уже раньше раз или два останавливался у Рябцевой без прописки, на короткое время.

На оперативном совещании решили Шарипова допросить на следующий день. Больше ждать было нельзя.

Когда Ахмат вошел в парк, вокруг не было ни души. Два человека, выросшие вдруг с обеих сторон, были для него такой неожиданностью, что он не успел ни бежать, ни оказать сопротивление. Предложение сесть в машину для следования на допрос он, растерявшись, воспринял безропотно, даже забыл изобразить удивление. Мысль лихорадочно работала. «Как выкрутиться? Буду тянуть», — решил он.

Почти всю комнату, куда ввели Ахмата, занимали два стола. За большим, письменным, сидел генерал, за приставным — пожилой майор. Видеть генералов вблизи Ахмату никогда не приходилось.

Генерал предложил ему сесть, несколько секунд помолчал, видимо изучая Ахмата, потом стал расспрашивать о жизни, о семье.

Все лобовые вопросы о черном чемодане Ахмат отпарировал, заявив, что ничего не может на них ответить. Зато вопрос о пачке сигарет «Друг» ошеломил. Опомнившись, стал уверять, что таких сигарет никогда не видел.

Генерал приподнял лежавшую на столе газету, и Ахмат на листах белой бумаги увидел куски знакомой сигаретной коробки. И сами собой вспоминались поучения Кренделя. «На следствии против очевидных фактов не при, а то поплывешь. Очевидное признавай и думай, как дальше выкрутиться…»

— А-а! Так эта пачка у меня была, я просто забыл. Она уже начатая лежала в парке на скамейке. Кто-то забыл, а я подобрал, — извернулся он.

— В каких отношениях ты находишься с Кренделем? — спросил генерал.

— Просто знакомые. Я у него закурить несколько раз спрашивал.

— Ты много говорил здесь неправды, Ахмат, — сказал генерал. — Начиная с выдумки о работе на заводе, откуда за самовольный уход ты уволен почти два года назад.

Ахмат густо покраснел.

— Обманываешь ты и насчет пачки сигарет, чтобы не пришлось говорить про черный чемодан, из которого взяты сигареты. Твой страх понятен, но его надо преодолеть. Речь идет об очень серьезных вещах, которые, видимо, тебе неизвестны. Документы из черного чемодана не должны попасть к врагам. Врагам они нужны для того, чтобы нанести вред нашей стране, всем советским людям, в том числе твоей матери, сестренке и брату.

Генерал продолжал говорить. Ахмат сосредоточенно слушал, понимая все больше и больше. Потом, увидев время на часах генерала, разволновался и даже привстал:

— Товарищ генерал! Я вам все наврал, но правду сейчас рассказывать некогда. Поедемте скорее за документами, а то, боюсь, будет поздно…

Машина примчалась к дому Анатолия Басова — приятеля Ахмата. Соскочили возле дома.

— Толик, открой!

Шарипов, оттолкнув отворившего дверь Басова, первым бросился к кухонной плите и выхватил какой-то горящий ком. Когда его потушили, увидели в обгоревшей газете уцелевшие части пакета и стопку книжек с обгоревшими обложками. Первого взгляда было достаточно, чтобы увидеть: найдено то, что искали.

Из допроса Басова выяснилось, что Шарипов принес к нему завернутый в газету сверток и просил: если через три часа не зайдет за ним, обязательно сжечь.

— Не бойся, не взорвется, — сказал он Басову. — Там бумаги. Если ты мне друг, через три часа сожги и не развертывай.

Крендель был уже задержан, чуть позже, чем Шарипов, при входе в парк. Он попытался сопротивляться, но убедился, что бесполезно. После очной ставки с Шариповым он дал правдивые показания.

Через час после задержания Кренделя, не явившегося вовремя в домик на окраине, жилец вдовы Рябцевой молниеносно свернул пожитки и торопливо направился к стоянке такси.

Этой личностью пришлось заниматься дольше, чтобы узнать, не стоит ли кто и за его спиной. Уйти от ареста ему не удалось.

Личные документы задержанного оказались подделанными. Меняя показания, он называл себя разными вымышленными фамилиями, но по отпечаткам пальцев удалось установить подлинную личность гражданина Яламова.

В октябре 1941 года в бою под Вязьмой, он симулировал ранение («самострел»), а затем сдался в плен немцам и согласился пойти в разведывательную школу, и уже весной 1942 года он был задержан регулировщиком на одном из дорожных перекрестков. Подвели экипировка, шпионские средства снаряжения.