В сложном полете

— Всего доброго, счастья, успехов вам, — толкнул дверь.

…Шел по улице пьяным, оглушенным, никого не видя и не слыша. Стыд жег огнем.

Ну вот и все! Как, как она могла так поступить?.. Как с ненавистным врагом?! Неужели такая невоспитанная?.. Не может быть! Значит, специально унизила, оскорбила, чтобы никогда больше не приходил со своей любовью… Она ей противна. Сразу обхамила — убирайся! И это благодарность за самую чистую на свете первую юношескую любовь!?. Неужели нельзя было по-другому? По-человечески? Поговорить минут пять. Как с бывшим одноклассником, наконец! А потом прямо сказать или дать понять, что можем быть только друзьями…

Пусто и горько было на душе. Столько лет зря пропало. Исчезло то, чем жил всегда. Чего ждал, на что надеялся. Столько чувств, духовной энергии! Все, все рухнуло!.. Смысл жизни, желания, стремления… До слез обидно. Щипало глаза, перехватывало горло. Диким было видеть, как люди смеются, чему-то радуются… Конец всему и вся!..

Что делать? Как теперь жить? Да и стоит ли? Кому я нужен? Зачем окончил училище!.. Все, все бессмысленно! Мундир, полеты, служба, академия. Кто будет радоваться?.. А Люба?.. Что Люба? Девушка Вострика…

Он сейчас у нее.

Во имя чего сражаться? Кого любить? Теперь уж больше не смогу так. Да и стоит ли? Все они обманщицы, мерзавки! Все строят из себя красавиц, да выискивают красавцев!.. Ну и пусть, им же хуже… Нет, на то зло окончу академию. Ты еще услышишь обо мне, еще пожалеешь! Еще подойдешь, да будет поздно. Мы еще встретимся!..

В ПОЛКУ

С беспокойством, даже тревогой ехал в училище. Как-то устроюсь, где сегодня переночую?.. Раньше все было просто: есть отцы-командиры, есть казарма, койка, только занимайся. Сейчас сложней. Возможно, придется искать частную квартиру.

Проклятый характер! Все переживаю, да близко к сердцу принимаю… Ну да не стоит раньше времени расстраиваться. На месте все будет видно. Не пошлют же завтра летать?!

Действительно, начштаба полка, которому я представился (командира и замов не было), в конце беседы сказал:

— Жить будете в гостинице. Там живут все холостяки. С завтрашнего дня — начало методических сборов в УЛО со штурманским составом.

На выходе из штаба столкнулся с Востриком.

— Здорово, Борька!

— Здорово, Петя!

— Только что приехал?

— Да.

— А я сегодня утром. В какую эскадрилью попал?

— В первую.

— И я. Жить будешь в гостинице?

— Да, а где она?

— Идем, покажу, тут недалеко.

По дороге Петр без устали рассказывал о том, как провел отпуск.

Вдруг присел, запрокинул голову, расхохотался.

— Слышал о последнем подвиге Черновидского?

— Нет, а что?

— Его в штабе на инструктаже перепугали! Он же в группу войск попал.

Если хотя бы раз сходите к иностранке, то за трое суток будете уволены и высланы в Союз!.. Так Черновидский превзошел всех и самого себя! Под крупной мухой приперся на танцы в гарнизонный ДКА. В перерыве вышел на середину зала и во весь голос торжественно объявил: кто смелый, кто пойдет за него замуж?!

Сначала все опешили, притихли — такого же никогда не бывало, — потом раздался хохот.

Подняв руку и выждав паузу, Черновидский вновь объявил: кто пойдет? Оформление брака завтра, так как послезавтра он уезжает в ГДР. Толпа заколыхалась, вновь заревела. И представляешь, тут из людской массы с разных сторон к нему выскочили пять чувих!

Ну, он и растерялся. Выбрал самую-то некрасивую: низенькую, толстенькую, черненькую, губасто-грудастую, широконоздрую. В общем, похожую на себя. Взял ее под руку и важно удалился.

Зал ревел, хохотал, хлопал в ладоши, топал ногами, улюлюкал и требовал: кто еще смелый?! Кто следующий?!.. Но смелых больше не нашлось!

Вот так-то! — захлебывался Вострик. — А ты говоришь, нет у нас героев?! Мне, что ли, так поступить?! Да! Знаешь?! — повернулся он ко мне. — Умаркин-то повесился!..

— Как повесился? — остановился я.

— Как, как? Очень просто! Взял веревку, вышел в парк, накинул на сук березы, вдел голову в петлю и шагнул вперед с бугорка.

— Да не об этом я! Почему? Из-за чего повесился?..

— Ясно!.. Из-за жены, да службы!

— А что у него за жена? И что за служба?..

— Говорят, слаба на передок!.. Переживал из-за нее, пил даже.

— Ни разу не видел пьяным и о службе плохого не слыхал.

— Мало ли что мы с тобой не видели и не слышали. Но причины-то есть?! Иначе не случилось бы такое!.. Тут еще Иршин-подонок свою долю внес. Умаркин посылал его иногда на квартиру. Ну он с ней и снюхался. Недавно Умаркин застал их… и не выдержал… Вот и женись. К добру ли, к худу. Никто не знает… Правда, я бы ее повесил, а сам бы на другой женился…

«Вот так известие! Жаль Кима… Кто виноват?.. Сам?.. Армия? Лельков?.. Он ведь с ним служил. Не раз рассказывал…» В конце пути Вострик понизил голос:

— Знаешь, я ведь заезжал к Любе.

— Знаю, ты говорил перед отпуском.

— В общем, все! Мы окончательно расстались. Можешь ехать, она ждет.