В смысле, я супергерой?

Я смотрела на неё и улыбалась. Едва ли не впервые за все время в душе разлилось что-то, похоже на благодарность. Наверное, и она, и Антонов посланы мне, чтобы справиться со всем тем, что творится в моей жизни.

И в то время, пока я схожу с ума и психую от новых способностей, Антонов и мать делают вид, будто ничегошеньки не происходит. Удерживают меня от сумасшествия.

– Ладно, считай, один-один. Я, кстати, тебя спросить хотела. Раз уж ты не особо удивилась, может, расскажешь мне, кто это наградил твою дочку такими шикарными данными? И я сейчас не о цвете глаз.

И вот он. Момент истины. Я вцепилась в маму взглядом, отмечая каждую эмоцию, что она пропустила. А проскользнуло мимо ее суперконтроля достаточно.

И взбледнулось ей, и вообще она вела себя до непривычного странно. Ещё и заявила:

– Да какая теперь разница?

Усталая, она присела на табуретку из известного шведского магазина. А я не сводила с неё глаз, закипая.

– Какая разница? То есть ты считаешь, что это нормально, что во мне открылись такие волшебные таланты, и рассказывать,кто мне их подарил, не собираешься?

Она ещё какое-то время выглядела растерянно, но быстро взяла себя в руки. Одно мгновение – и мама решительно всучила мне секатор и чёрные шуршащие мешки со словами:

– Сказала, значения не имеет, значит, не имеет! И вообще. Грушу пойди обрежь лучше. Вышку нынче вызывать дорого!

Глава 36. Стефа

Пошёл третий день наступления, но крейсер под именем «Моя мать» держал оборону уверенно, с холодностью, достойной бравого вояки. Она ещё и избегала меня филигранно, нагружаямиллионом дел.

Зато Аня была довольна. Ей вообще все нравилось. Ещё бы, когда дело доходило до пребывания у бабушки, ей разрешалось решительно все в этой прекрасной и не обременённой правилами деревне.

В итоге мне все это надоело. Ну серьезно! Сколько можно заставлять меня летать по чердаку и таскать тяжести? Раньше я думала, что Антонов меня эксплуатирует на тренировках, но как же я ошибалась…

Кстати о моем личном участковом. Это звучало. Причём ещё как. Но я снова и снова старалась об этом не думать.

Он звонил. Причём на редкость регулярно и не только мне. Анютка тоже с восторгом сообщала ему про мои приключения. Нет, на этот раз людей я не спасала, всего лишь пилила грушу (да, мама таки заставила меня это сделать).

Хорошо ещё, невидимость работала. Летать в чёрном мусорном пакете… Это ж надо такое придумать.

– Стефания, это кто там вам с Анюткой названивает постоянно? Какой такой дядя Антон? Снова себе хахаля, что ли,завела?

Понятно. Дабы отвлечь меня от попыток установления отцовства, она перешла в наступление. Ибо нет более животрепещущей темы для моей матери, чем мои любовные похождения.

– Это наш участковый.

Решила сдаться ей с потрохами. Антоновым пожертвовать не стыдно. Думаю, он не бывший, выдержит. Все же как раз работает с таким контингентом, как моя мама.

Он мне как-то сболтнул, что иногда ему кажется, что мир вокруг состоит из вредных бабушек и алкоголиков. Ибо участковый – это слуга народа, а народ ему попадается специфический.

Поймала на себе удивлённый взгляд матери. Она действительно была озадачена. Да-а-а… Антонов способен поражать женщин в нашей семье.

– В смысле участковый? Мент, что ли?

Прозвучало как оскорбление. Я согласна не была, но встревать в споры не стала. Голова была забита мыслями про то, как выудить из родного человека информацию о втором человеке, тоже родном.

Мне очень надо знать, откуда я такая.

– И не отвлекайся! Жуки сами себя не соберут.

Я надулась. Вот все хорошо в деревне, да только за мыслями о великом и между спасениями жизней мне приходилось собирать в бутылки колорадских жуков. Ибо обработка химией —это неэкологично.

И хорошо, мама картошки много не стала сажать, а баклажаны сожрали, очевидно, ещё до нашего приезда. А то фронт работ бы значительно увеличился.

– Ну так ты мне расскажешь, что за участковый?

В панамке с широкими краями и белоснежном, вопреки всякой логике, комбинезоне мать выглядела шикарно. Если бы именитые дизайнеры снимали обложки в цветущей картошке, то все непременно было бы именно здесь, именно с ней.

– Предлагаю бартер. Информация за информацию.

Мать уперла руки в боки. В светлых резиновых перчатках пастельных тонов. Какая-то она неправильная огородница. Одна бутылка с копошащимися тварями выдавала вид занятия.

– Я, кажется, уже ответила тебе, что не собираюсь никому и ничего ни доказывать, ни рассказывать. Это исключительно мое дело и…

И она взяла себя в руки, не сболтнув лишнего. Одно в этой ситуации оставалось очевидным. Эта конспираторша прекрасно знала, от кого меня породила.

Так мы и стояли посреди грядок картошки: она вся такая модная в белом и я в старых штопанных шортах и одеревеневшемлифчике от старого купальника.

– Мам, обед будет?

Довольная жизнью и уже успевшая немного подзагореть мордашка дочери показалась из-за той самой обрезанной груши. Она солнечно улыбалась и щурилась от ярких летних лучиков.

– Вот иди лучше дочь покорми. И делом займись! Старую картошку из погреба вытащить надо.