В снежной ловушке (ЛП)

— Думаю, ты можешь обойтись без одного кусочка.

У него выступил румянец.

— Когда я рос, бекон был очень редким удовольствием. Даже при том, что я уже некоторое время материально обеспечен, всё равно не могу контролировать себя, когда из всего, что можно съесть в буфете, дело доходит до бекона.

— Говоря о твоём взрослении, думаю, ты обещал мне кое-что рассказать.

— Обещал, да? — Он подмигнул ей, его вилка с яичницей остановилась на полпути ко рту. — Жила-была одна озорная секретарша...

Рэйчел чуть не подавилась английским маффином, от которого только что откусила.

— Адриан!

Медленная усмешка, которой он её одарил, взбудоражила её чувства.

— Думаю, это больше сказка на ночь. Так что я приберегу её для сегодняшнего вечера.

У неё перехватило дыхание, когда она поняла, о чём он говорит. Адриан либо надеялся, либо принимал как должное, что она снова проведёт с ним ночь, и Рэйчел не была уверена, как на это реагировать.

— Я говорил тебе, что одной ночи мне будет недостаточно, — сказал он низким голосом, который послал дрожь по её позвоночнику. — Я ещё не готов отпустить тебя.

Пламя желания вспыхнуло и немного угасло. Ей всё ещё предстояло узнать, как эти отношения повлияют на неё как на специалиста, но, по крайней мере, она знала, что произойдёт в её личной жизни. Адриан просто пытался выбросить её из головы.

Не очень лестно, но, возможно, Рэйчел может поступить в том же духе. Когда химия между ними останется в прошлом, они смогут вернуться к нормальной жизни.

— Расскажи, как создавался «Блэкстоун Хисторикал Реновейшнс».

Он пожал плечами.

— Папа был старой закалки и очень гордился всем, что построил. Я это чувствовал. И когда я работал с парнем, который занимался стоечно-балочными конструкциями, мне было грустно оттого, как много людей хотели снести дома и возвести новые, с удобствами. Просто в какой-то момент всё это сложилось у меня воедино. Я хотел сохранить вчерашние здания для завтрашних поколений.

Указав на него вилкой, она покачала головой.

— Это последняя строчка в основных тезисах твоей рекламы.

— Виновен. Но это правда.

Они задержались за завтраком, так как Адриан рассказывал ей истории из своих первых дней в строительстве. Он был полностью расслаблен, и каждый раз, когда она говорила себе, что должна подняться в свой номер, он начинал другую историю, и Рэйчел обнаруживала, что слушает его и смеётся.

Она всегда может поработать позже.

* * *

К середине дня буря стала униматься, и через несколько часов всё, что спускалось с неба, было похоже на большие снежинки, которые ребёнок ловит языком. Адриан наблюдал за их падением с кресла перед потрескивающим камином. В обществе Рэйчел, сидящей напротив него и размышляющей над шахматной доской и её следующим ходом, он думал, что это один из лучших его дней за долгое-долгое время.

После завтрака он предложил показать ей окрестности отеля. Часть из них являлась предметом гордости. Гора Лафайетт была породной полосой, которой он очень гордился и которую хотел ей показать. К тому же, это был отличный предлог растянуть время до того момента, когда она уйдёт в свой номер, чтобы поработать. Адриан боялся, что если это случится, то Рэйчел может там и остаться.

После экскурсии они оказались в одной из комнат отдыха, разбросанных по всему курорту, и он попросил зажечь газовый камин. В комнате висели сосновые ветви, придавая помещению рождественский аромат, а незажжённые клюквенные свечи, расставленные на столиках, добавляли особый колорит.

Пока они расслаблялись, разговаривая обо всём, начиная работой и заканчивая их любимыми телепрограммами и лучшими празднованиями Рождества, время и буря прошли.

— В том году мне подарили куклу «Кэббидж Пэтч», — сказала Рэйчел. — Казалось, у меня появилось настоящее свидетельство о рождении и тому подобное. Я никогда не хотела чего-то так сильно, как эту куклу.

Ему нравилось, как её лицо смягчилось от воспоминаний. Адриан догадывался, что она, скорее всего, была довольно серьёзным ребёнком, кроме тех случаев, когда смеялась. Даже в детстве этот смех, наверное, привлекал внимание.

— А что насчёт тебя? — подтолкнула она. — Каким было твоё лучшее Рождество?

Он должен был подумать об этом.

— У нас не многое было, но Рождество всегда оставалось моим любимым праздником. Мы с папой всегда срезали ёлку в лесной глуши, чтобы позже мы с мамой повесили на неё огоньки и самодельные украшения, которые я делал каждый год. Но когда мне было одиннадцать, мне подарили карманный нож. А на следующий год я вырезал верхушку для ёлки в форме звезды. Папа провёл по ней руками и онемел. А потом сказал, что гордится моей работой с деревом. Они по-прежнему каждый год надевают её на верхушку ёлки.

Даже сейчас от воспоминаний у него сжалось сердце. И, судя по её затуманенному взору, для Рэйчел его эмоции не остались незамеченными. Но прежде чем он смог сказать что-то ещё, у неё зазвонил телефон. Адриан знал её достаточно хорошо, чтобы понимать, что она не станет игнорировать звонок.