В снежных горах Непала

Невозмутимостью он мог сравниться с Джомолунгмой: — я всё узнал. При российском посольстве есть начальная школа для детей сотрудников и специалистов, работающих в Непале по контрактам. Мы будем возить Анютку туда. Кстати, там с первого класса преподают английский или непали, по выбору родителей. — у него на всё был готовый ответ, Маша даже растерялась, представив то море проблем, которые надо будет преодолеть. Ей было боязно от того, как внезапно и резко менялась вся её жизнь.

— Но, Сантош, я прямо боюсь представить, как встретят тебя мои родители! Уж точно они будут не в восторге. — Она опять лежала на нём и, уперевшись подбородком в скрещенные руки, заглядывала ему в глаза.

Он насмешливо заломил бровь: — что со мной не так? Я взрослый самостоятельный мужчина, имею прекрасную специальность, приличный доход и вполне способен обеспечивать свою семью. Я удочерю Анютку и дам ей хорошее образование в Англии или во Франции. И я люблю тебя!

— Но ты же ирбис! Оборотень!

Он засмеялся, обхватив её руками и ногами, покатился с ней по дивану и упал на пол. Со звериной ловкостью извернувшись, оказался снова под нею: — родная моя, любимая, не беспокойся, оставь мне решать все твои проблемы! Я не боюсь встречи с твоими родителями и уже заранее питаю к ним самые тёплые чувства! Ведь они подарили мне тебя!

* * *

Они вместе готовили обед, и Сантош с любопытством заглядывал в кастрюли. Маша видела как, порой, чуть раздуваются его ноздри, вдыхая незнакомые запахи. Как примерный семьянин, он уселся шинковать капусту для борща, и не успела Маша и глазом моргнуть, как большущий кочан был изрезан в лапшу, а она растерянно смотрела на неё, мысленно кляня себя, что не отрезала столько, сколько требовалось. Сантош озадаченно переводил взгляд с горы нашинкованной капусты на Машу: — тебе что-то не нравится?

— Са-а-антош… ну что ты наделал!

— Ты думаешь, что этого количества многовато для… э-э-э, что ты там хотела приготовить на обед?

— Ещё бы!

Тем не менее, борщ был сварен и частично съеден, а затем они поехали к Машиным родителям. Откладывать не имело смысла, хотя она и хотела бы потянуть время.

В метро она постоянно ловила устремлённые на Сантоша взгляды, а он и не замечал. Стоя в покачивающемся вагоне, она подняла на него глаза, ревниво глядя в лицо. Он заулыбался, сделал вид, что тянется её поцеловать — она отклонилась, строго нахмурилась и сделала «большие глаза»: — Сантош, прекрати!

— Ты посмотрела на меня эдак… оценивающе… И что решила? Гожусь я в мужья? — на них с любопытством оглянулись. Маша уткнулась лицом ему в грудь, пробормотала:

— мне не нравится, что тебя с интересом разглядывают женщины! — про себя подумала: — а ведь он красивый. Я как-то привыкла к этому и не замечаю, какие правильные у него черты лица, яркие живые и насмешливые глаза, сильная гибкая фигура…

Он наклонился к её уху: — но люблю-то я только тебя! — попытался ухо прикусить, но вагон качнуло, и он ткнулся носом ей в висок.

Только выйдя из метро Маша вспомнила, что не позвонила родителям. Обычно она так и поступала, когда ехала к ним. Даже если их не было дома, у неё имелся ключ от квартиры. Но сейчас — то она явится с Сантошем!

Маша торопливо вытащила телефон: — мама, я сейчас к вам приду. И… я не одна.

— Хорошо, Маша, я сейчас поставлю чайник. Вы где?

Та виновато ответила: — мы уже от метро к дому идём. А папа что делает?

— Они с Анюткой в цирк уехали, скоро должны вернуться. Ты её забрать хочешь?

Сантош с интересом прислушивался к разговору, и Маша постаралась поскорее его свернуть: — мама, мы через десять минут придём, тогда и поговорим.

Перед подъездом она замедлила шаги. Он понял, взял её за руку: — не бойся, я им понравлюсь. — Она лишь головой покачала: его самоуверенности хватит на десятерых.

* * *

Ольга Васильевна открыла дверь, заранее улыбаясь дочери, но улыбка сползла с её лица, когда она увидела возвышающегося за спиной Маши смуглого красавца. Она растерялась, как-то смешалась и лишь отступила в сторону, давая возможность им зайти. Дочь шагнула вперёд, улыбнулась матери. Мужчина уверенно вошёл следом, аккуратно прикрыл за собой дверь.

— Мама, — Маша закусила губу, потом решилась, — знакомься, это Сантош, я тебе о нём рассказывала.

Мужчина улыбнулся, отчего его чеканное лицо с твёрдыми скулами, чётко очерченным подбородком и пронзительными тёмными глазами преобразилось, стало мягче, — здравствуйте, Ольга Васильевна, я очень рад знакомству с вами! — Она не ответила, испуганно глядя на него широко раскрытыми глазами, пятясь вглубь коридора. Кровь медленно отливала от её лица, и Маша испугалась, схватила её за руку:

— мама, ты что? Тебе плохо?

— Маша… он приехал… но он же… — она потянула дочь к себе, как будто хотела заслонить её от Сантоша. Тот спокойно наклонился, развязывая шнурки на ботинках. Маша, воспользовавшись моментом, прошипела матери на ухо:

— мама, ты испугалась, что ли? — Та судорожно кивнула, не сводя с Сантоша глаз. — Перестань, пожалуйста, паниковать, мне стыдно за тебя! — она видела, что Сантош прячет улыбку, намеренно долго возясь со шнурками.