Читаем В спальне с Elle (СИ) полностью

Где силой не возьмешь, там Сопряжение на подмогу.

Как не вертись, ведун, а хвост спереди имеется.

Обещать — дело ведунячье, а исполнять — про это в Уставе ничего не сказано.

Быстро только дхойни родятся.

Семь раз отмерь и еще семьдесят семь перепроверь.

На Предназначение надейся, а сам не плошай.

Укатали Авку крутые Цирьки.

Сам Карю заварил — сам себя и расколдовывай.

Паршивая дхойня всю Старшую Кровь портит.

Несподручно Лису с Ястребом промышлять.

Сопряженье — свет, а без Сопряженья — Эредин.

Сопряжение — мать учения.

Ума — хорошо, а Авкой краше.

Умный в гору не пойдет, умный откроет портал.

Единорог в жопу не пырнет — ведун руками не махнет!

Нытье Дуденье — двигатель прогресса.

========== Резьба ==========

Шикарно обставленная в эльфьем стиле спальня. Рядом с кроватью стоят Эредин и Цири: он смотрит на нее плотоядно и с нетерпением; она на него — с любопытством, энтузиазмом и совсем чуть-чуть со стеснением.

ЦИРИ: А как же обед? Ты ведь меня на обед приглашал. Или мне послышалось?

ЭРЕДИН (уверенно): Обед будет и никуда не денется, но мы же ведь не хотим активно отдыхать на полный желудок? Хотя… ты могла бы и поесть чего-нибудь, чтоб силы были. Но я тебя предупреждаю: в процессе сильно трясет.

ЦИРИ (улыбается понимающе): А, ну тогда не надо есть, пожалуй. Давай так.

ЭРЕДИН (привычным жестом скидывая с себя рубашку и быстро стаскивая сапоги, а за ними и штаны): Ну, чего стоишь, смотришь? Раздевайся давай!

ЦИРИ (удивленно): Что, прямо так?

ЭРЕДИН: Ну, да! А как еще? Видишь, я уже готов?

ЦИРИ (застенчиво разглядывая его готовность): Ага… я щас…

Медленно и неуверенно Цири избавляется от одежды и на удивление тщательно складывает ее и кладет на стул. Тянет время.

ЭРЕДИН (плюхаясь на кровать): Ну, готова или нет? Я уже проголодаться успел!

ЦИРИ: Ну, да…

ЭРЕДИН (поспешно притягивая ее к себе): Ты как предпочитаешь — на спине, на боку или четвереньках?

ЦИРИ: Я-то? Не знаю. Надо подумать.

ЭРЕДИН (по-хозяйски фиксируя ведьмачку в коленно-локтевой позе и пристраиваясь сзади): Вот думать тут как раз не надо совсем. А то будет как у ведунов: демографию обсуждают много, а не размножаются совсем. Думаешь, почему магов так мало? Потому что работать привыкли только языком… Так, что тут у тебя? Ну, все стандартно, я смотрю, непользовано…

ЦИРИ: Ой, Эредин, оно точно так быть должно?

ЭРЕДИН: Рог единорога на отсечение даю! А что, больно?

ЦИРИ: Ну, да… и неприятно как-то… И такое ощущение, что что-то не то туда пихают.

ЭРЕДИН (усмехнувшись): Все то! Доверься профессионалу!

Спустя пять минут.

ЦИРИ: Ну, чего там? Что-то не так?

ЭРЕДИН (озадаченно, склонившись над предметом раздумий и аккуратно ощупывая пальцем внутреннюю поверхность): Да как сказать… Не уверен я.

ЦИРИ: А что не так-то?

ЭРЕДИН: Да не входит чего-то.

ЦИРИ: Ну так большой, вот и не входит.

ЭРЕДИН: Не, не бывает такого. Обычно все отлично вкручивается. А у тебя до половины идет хорошо, а потом оно обратно идет.

ЦИРИ (возмущенно): Так вкручиваешь не так, значит!

ЭРЕДИН (зло): Я вкручиваю, как надо, а у тебя резьба с дефектом — вот чего!

ЦИРИ: Сам ты с дефектом! Я, между прочим, дитя Старшей Крови! Не может у меня быть никакого дефекта!

ЭРЕДИН: Мда? На рожу свою посмотри!

ЦИРИ (разворачиваясь к нему лицом): Ты мне лучше свое покажи, а то я плохо рассмотрела.

ЭРЕДИН: Ну, на, смотри…

Цири внимательно осматривает эрединово достоинство.

ЦИРИ: Ну… вроде все нормально. Красиво даже, ровненько, и резьба вроде нигде не сбита.

ЭРЕДИН: Ну, а я про что?

ЦИРИ (совсем расстроившись, себе под нос): А что не так-то?

ЭРЕДИН: Я ж тебе говорю — у тебя там ерунда какая-то. Ни разу такого не видел.

ЦИРИ: Бли-и-ин. Посмотреть бы.

ЭРЕДИН: А делов-то. Я щас зеркало подтащу, вот и посмотришь.

Подтаскивает зеркало. Цири ложится на кровать, раздвигает ноги и, щурясь, созерцает свое женское естество.

ЦИРИ: Ну и не вижу я ничего.

ЭРЕДИН: А ты палец засунь, вот так… чувствуешь?

ЦИРИ (недоуменно): Ага. Это что такое-то?

ЭРЕДИН (уже желая отделаться от дефективной любовницы): Не знаю. Я в медицине не силен. Может, мутация какая.

ЦИРИ (чуть не плача): А чего делать-то?

ЭРЕДИН: К лекарю сходи.

ЦИРИ: А где лекарь?

ЭРЕДИН: Не знаю я, не болею… Ну, или вон тому же Аваллак’ху покажись. Он там в лаборатории на что только не насмотрелся.

ЦИРИ: Так это чего, мне штаны перед ним снимать?

ЭРЕДИН (ставя зеркало на место и собравшись уходить): А от тебя как-будто убудет…

ЦИРИ (вскакивая с постели): Так это ты меня даже не проводишь?

ЭРЕДИН (переступая порог): Чай не заблудишься. Да там и табличка имеется. Va fail.

Немного позже расстроенная Цири переступает порог лаборатории и тут же нос к носу сталкивается с Аваллак’хом. Оба смотрят друг на друга удивленно, поначалу не зная, что сказать.

ЦИРИ: А… вот и я…

АВАЛЛАК’Х: Вот и ты… а…

ЦИРИ (тараторя и мямля одновременно): У меня тут проблема возникла…

АВАЛЛАК’Х: Снова с Аубероном что-то не так?

ЦИРИ: Не, не с ним… то есть, да. Мне тут сказали, что у меня это…

АВАЛЛАК’Х (растерявшись): Что?

ЦИРИ: Дефект…

АВАЛЛАК’Х: Где?

Цири, совершенно не соображая, что делает, стаскивает штаны и указывает на нужное место.

ЦИРИ: Здесь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство