... В среду на будущей неделе

— Рыбу буду сдавать я! — твердо произнес Глыбин, всем своим видом показывая, что он не Егор Иванович и что ему наплевать на порядки, установленные прежним капитаном. Кэп-бриг зашел в каюту и вскоре опять появился на палубе. На нем были белые брюки и такого же цвета китель. На голове ухарски сидел синий берет с хвостиком. «Как на морской парад вырядился!» — подумал Павлик.

Глыбину бросили с рефрижератора мягкий канатный трап. Кэп-бриг полез по нему наверх. Вслед за ним взобрался на рефрижератор Брага. Боцман направился к надстройке.

На рефрижераторе суетились женщины в синих рабочих халатах. Одни подносили пустые ящики, другие укладывали эти ящики низкими штабелями вдоль борта и на баке судна. В корпусе рефрижератора, где-то под надстройкой, постукивал движок.

Глыбин приветливо поздоровался с женщинами.

— Где приемщика найти? — спросил он, улыбаясь на все стороны. Такой добродушной улыбки Павлик никогда не ожидал от сердитого кэп-брига.

— Приемщика? — с веселым удивлением переспросила светлокудрая девушка. — А мы думали, что вы в наш магазин за покупками пожаловали. Приемщика-то искать не стоит.

— Это почему? — прогудел Глыбин, становясь сразу серьезным.

Девушка отдала укладчице ящик и объяснила:

— А потому, что мы рыбу не принимаем. У нас все отсеки забиты. Шли на базу, да сломался мотор. А так бы вы нашего следа даже не увидели. Советую на промысел поспешать, благо он недалече отсюда. — Она игриво мотнула кудрями и отошла к противоположному борту, где высилась беспорядочная горка пустых ящиков.

Глыбин прошел на середину палубы, заглянул в трюм.

— Ну да, тут места еще много, — сказал он, ни к кому не обращаясь.

Мимо кэп-брига проходила женщина с седоватыми волосами, скрученными на затылке улиткой. Глыбин обратился к ней.

— Где все-таки приемщик сховался?

Женщина махнула рукой.

— Напрасно вы его ищете. Никанор Иванович принимать все равно не станет. У него такой закон: план загрузки выполнил — и шабаш. Лишнего грамма в трюм не положит. Там, на лову, катеров десять к нам подходило, ни у кого не взял. А девчата сейчас утрясли принятую порцию и видно: кое-какие закоулки свободны.

— Так в чем же дело? Вашему Никанору Ивановичу скажите об этом.

— Да что толку говорить? Ссылается на капитана. А тому чем меньше груз, тем меньше риск в случае шторма. Капитан, конечно, прав по-своему. За людей, в случае чего, ему отвечать придется…

— Это верно, — согласился Глыбин. — А все-таки где Никанора Ивановича искать? Может, уломаю?

— Есть желание — пробуйте.

Женщина указала на сизую дверь в ярко-белой надстройке, над которой нависало правое крыло капитанского мостика.

— Как зайдете — налево. Около камбуза каютка.

— Добре, — сказал кэп-бриг и направился к надстройке. Павлик провожал его взглядом до тех пор, пока он не скрылся за дверью.

Палуба большого незнакомого судна влекла Павлика. Он немного помешкал, а потом скатился со спардека «Альбатроса» и решительно полез по канату на рефрижератор, воспользовавшись тем, что поблизости никого из рыбаков не было.

Весь корпус рефрижератора занимал трюм, разделенный на три отсека. Две трюмные горловины были прикрыты брезентом, а из третьей, гулкой, пахло морозом и рыбой. Глубоко внизу рабочие двигали ящики со льдом по металлическим блестящим рейкам. Такими же ящиками была завалена палуба вокруг горловин.

Павлик пошел на бак по узкому проходу, образованному сложенными ящиками. Под мачтой он увидел корзину с мелко накрошенным льдом, из-под которой выползало множество тоненьких змеек воды, и сразу почувствовал невыносимую жажду. Павлик взял кусочек льда и положил на язык. Рот наполнился приятной прохладой. Эта прохлада моментально разлилась по всему телу.

Из-за мачты вышла полная женщина с сетчатой лопатой в руке, по-рыбацки — хваткой.

— Небось, по конфеткам соскучился, мальчик? — приветливо улыбнулась она.

Павлик хотел уйти, но женщина остановила его:

— Погоди. Нельзя быть дикаренком.

Она пошарила в кармане халата и протянула Павлику две барбариски.

— Бери. Угощайся.

Павлик поблагодарил добрую незнакомку и положил сразу обе конфеты на язык рядом с кусочком льда. Во рту стало еще приятней.

Женщина с жалостливой улыбкой с ног до головы оглядела худенькую фигурку Павлика, покачала головой:

— Тощенький ты какой… И не страшно тебе по морю кочевать?

Павлик ничего не ответил. Его обидела жалость незнакомки. Повернувшись, мальчуган быстро пошел прочь.

Павлик остановился у больших весов, на которых возвышалась железная бадья, вся усыпанная мелкими дырочками. Он пошаркал ладонью по горячим бокам бадьи, соскоблил ногтем несколько застарелых рыбьих чешуинок и отошел в сторону. Присев на планшир[10], стал следить за работой женщин.

Хлопнула дверь надстройки. На палубу вышел высоченный худосочный мужчина в мешковатом льняном костюме и желтой капроновой шляпе. Вслед за ним переступил комингс Глыбин. Кэп-бриг вытирал беретом потное лицо.

Приемщик заглянул в трюм.

— Васина! Фила! — позвал он.

— Да что вы, своим рабочим не верите? — говорил Глыбин, остановившись позади него. — Освободилось местечко, чего там! Рыбы-то у нас…