В Сталинграде

Я вспомнил о том, что командир роты посылал нас только на разведку дома, а приказа дом захватить не было. Мы, можно сказать, перевыполнили приказ, не только разведали, но и захватили дом. Что же делать дальше? Оставлять его без бойцов — значит дать возможность врагу вернуться сюда. Принимаю решение остаться и оборонять дом. Нас четверо. Расставляю посты: Черноголов занимает позицию у окна, где раньше были гитлеровцы, и наблюдает за площадью. Глушенко следит за подъездами. Александров смотрит за тыловой стороной. Одна беда — мало боеприпасов. Ничего! Напишу донесение комбату, и мы получим боеприпасы, подмогу в людях. Но кто же доставит донесение? Остаться втроем рискованно. Прикинув, решаю послать к комбату санинструктора Калинина. Я написал в донесении, что в результате разведки нашей группе удалось захватить дом, но туговато с боеприпасами и продовольствием, жду дальнейших указаний. Вручаю донесение Калинину и приказываю:

— Самому комбату в руки, и быстро!

Едва только санинструктор вышел из второго подъезда, как гитлеровцы начали сильный обстрел дома. «Ага, уже доложили начальству!» — подумал я об уцелевших фашистах, сбежавших из нашего дома. Пришлось временно укрыться в подвале. Но как только обстрел прекратился, мы снова заняли свои посты.

Вдруг слышу голос Черноголова:

— Товарищ сержант, на минутку!

Поднимаюсь к нему, а он показывает мне на три тени, бредущие по площади, и спрашивает:

— Снять?

— Снимай.

Короткая очередь валит трех гитлеровцев. Все же предупреждаю весь свой «гарнизон» — патронов и гранат зря не расходовать, искушений будет много, но пока боеприпасы нужно беречь на случай вражеской контратаки.

Жильцы второго подъезда сварили какую-то похлебку и угостили нас. В это время снова начался обстрел. Артиллерийские и минометные налеты на дом враги вели чуть ли не каждые полчаса. Вряд ли они предполагали, что мы только вчетвером обороняем дом. Враг решил, видимо, измотать нас за ночь обстрелами и под утро предпринять контратаку.

Комбат молчит: как говорится, ни ответа, ни привета Уже светает. Фашисты предприняли такой налет, что весь дом ходуном заходил от разрывов, кое-где обвалились потолки. Но здание крепкое и его не так-то легко разрушить.

Но вот артиллерия замолкла. Черноголов кричит мне:

— Лезут!..

Подбегаю к нему и вижу, что небольшая цепочка гитлеровцев ползет через площадь. Подпустили их поближе и прострочили из автоматов. Часть из них осталась лежать, другие «смельчаки» уползли в свои норы на противоположной стороне площади.

Забираюсь на чердак и смотрю на мельницу, где в подвале расположен КП нашей роты: может быть, знак мне какой-нибудь вывесят? Ничего не видно. Меня это расстроило. Не может быть, чтобы комбат не ответил на мое донесение! Не погиб ли санинструктор, добираясь с донесением?

* * *

Пока я волновался за судьбу своего донесения, на командном пункте батальона, как я потом узнал, происходило следующее. На КП пришел командир полка гвардии полковник Елин. Комбат докладывает ему, что послал группу разведать дом на площади 9 января.

— Сколько человек ушло? — спросил Елин.

— Четверо.

— Только четверо? Что вы наделали! Их же, наверное, сразу перестреляли…

Комбат не нашелся, что ответить, так как уже сутки от нас не было слуху.

Неожиданно в подвал ввалился, едва переводя дыхание, Калинин. Увидев полковника, санинструктор спросил:

— Товарищ гвардии полковник, разрешите обратиться?

— Слушаю вас.

— Я от гвардии сержанта Павлова…

— От Павлова?

— Так точно, из дома, где Павлов занял оборону… Обрадованный комбат взял донесение, прочел его и обратился к командиру полка:

— Товарищ гвардии полковник! Разрешите доложить, что гвардии сержант Павлов занял дом без потерь и теперь держит там оборону. Доносит, что нет боеприпасов…

Командир полка тоже обрадовался:

— Очень хорошо! Молодцы, славно сработано! Немедленно направьте им подкрепление, боеприпасы, продовольствие, все, что требуется…

Неприступный бастион

Дом Павлова в дни обороны

Мы сидели в своем доме и вели наблюдение. Через час после ухода Калинина Глущенко подает мне сигнал:

— Товарищ гвардии сержант, со стороны Волги приближаются трое…

— Будь осторожен! Мало ли там кто с Волги может появиться. Дверь закрой…

Подпустили на самое близкое расстояние. Видим, это наши пулеметчики.

— Привет вам от комбата и гвардии полковника! — говорят они, заскочив к нам в подвал. — Мы уж думали, что вас в живых нет…

— Рано хороните, друзья, — отвечаю я. — У врага на нас и пули еще не отлиты…

А сам рад-радехонек, что прибыло пополнение, появились боеприпасы.

Минут через пятнадцать из батальона подошли еще три бойца, потом еще и еще. К полуночи я торжественно объявил под грохот немецкой артиллерии:

— Нашего полку прибыло! Теперь у нас мощный гарнизон — 18 бойцов!