В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945

Долгое время верховная ставка, штаб Рундштедта в Сен-Жермен и штаб Роммеля в Фонтенбло были убеждены, что наиболее вероятным районом высадки десанта является Дуврский пролив. Гитлер, конечно, постоянно ходил вокруг да около этой темы и просчитывал другие возможности, в результате чего появлялись дополнительные инструкции ОКВ. Однако штаб оперативного руководства ОКВ вскоре начал понимать, что необходимо строго придерживаться выбранного заранее направления, потому что на совещании 6 апреля 1944 года Гитлер зашел так далеко, что выразил сомнение, не является ли «все это» – то есть англо-американские приготовления к вторжению – «наглым притворством», «не блеф ли это от начала до конца». Наконец, несмотря на бесконечные колебания, Гитлер сам решил, что оборонительные усилия следует сосредоточить между Шельдой и Сеной, подкрепив это решение сосредоточением наземных сил, количеством фортификационных сооружений, количеством и типом береговых батарей и подвижных резервов и всеми прочими критериями, по которым оценивается обороноспособность. Его вывод, как и вывод многих других, основывался на том, что на этом участке противник мог использовать флот и авиацию с максимальной эффективностью ввиду короткого расстояния, протяженных и подходящих для высадки десанта отрезков побережья, наличия нескольких удобных портов, а также ввиду того, что это самый короткий путь к Руру, сердцу германской военной промышленности, и того, что на этом участке расположено большинство стартовых площадок фау-оружия, представлявшего немалую угрозу.

В апреле 1944-го Гитлер неожиданно и без явной причины включил в свой список вероятных мест высадки десанта Нормандию, поставив ее по степени вероятности почти на один уровень с Ла-Маншем; но это никак не повлияло на основные направления плана обороны. Как известно, Нормандский полуостров, как и Бретань, числился одним из первых в списке потенциально опасных районов в ряде предыдущих приказов ОКВ. Аналогичные рекомендации были изложены в исследовании, проведенном штабом оперативного руководства, и в инструкциях ОКВ фельдмаршалу Рундштедту в ноябре 1943 года по «изучению возможности нанесения контрудара в случае успешной высадки противника», а также прозвучали в некоторых высказываниях Гитлера в феврале и марте 1944-го. Однако на этот раз все было иначе, потому что теперь Гитлер потребовал укрепить северный берег Нормандии как можно быстрее. Но поскольку он поставил условие не допускать ослабления на участке у Ла-Манша, то ресурсов для этого было чрезвычайно мало. Тем не менее одна из вновь сформированных дивизий, которая в это время была переброшена в Нормандию, так и оставалась незамеченной разведкой противника до тех пор, пока они не столкнулись в бою на побережье.

Гитлер никогда не объяснял причину изменения своей точки зрения ничем другим, кроме как тем, что новые подробные данные о диспозиции войск в Южной Англии свидетельствуют в пользу высадки противника в Нормандии, где есть крупный порт Шербур и где легко может быть отрезан полуостров Котантен. Кроме того, эта территория находится в пределах досягаемости вражеских истребителей, хотя мы в Германии до сих пор не подозревали, что у них настолько увеличилась дальность полета. Однако это все-таки не совсем исчерпывающее объяснение причины, которая заставила Гитлера отнестись с повышенным вниманием к Нормандии. Возможно, сработала его «интуиция», о которой столь часто говорили. Скорее всего, у него были на этот счет точные данные разведки, о которых знал он один, так как с начала 1944 года службу разведки (абвер) забрали из рук Канариса и передали так называемому центральному отделу безопасности рейха в СС. Удивительно и то, что Гитлер не погладил сам себя по головке, когда всего два месяца спустя его мнение подтвердилось, впрочем, это можно объяснить тем, что какое-то время он продолжал заодно со всеми другими высокопоставленными командирами и советниками предсказывать, что главная десантная операция противника произойдет в Ла-Манше.

Параллельно с нараставшей неопределенностью относительно места высадки существовала еще большая неопределенность относительно ее сроков. В начале 1944 года верховная ставка была убеждена, что операция начнется в ближайшее время, но время шло и основания для такой убежденности улетучивались. Напряженность же, порождаемая этой неопределенностью, еще больше усилилась, и не только по причине самой неопределенности как таковой, но и потому, что другие дальние фронты, ведущие яростные бои, нуждались в тех войсках, которые были сосредоточены для защиты от вторжения или зарезервированы для этой цели.