В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945

Другие случаи, связанные с оккупацией Венгрии, были во многих отношениях больше похожи на игру в «полицейские и воры»; вермахт, во всяком случае, играл лишь второстепенную роль. Однако неприятно было, когда ты вынужден простаивать без дела в приемных замка Клессхейм и стараться развлечь венгерских коллег, пока в соседней комнате Гитлер убеждает Хорти вернуться на прямую и узкую дорожку верности своему союзническому долгу и оказать своему союзнику помощь с оружием в руках. Путем различных махинаций отъезд регента довольно надолго задержали, чтобы немецкая гвардия успела подготовиться для отдания ему полагающихся почестей, когда он прибудет в Будапешт. Оккупацией руководил главнокомандующий войсками вермахта на Юго-Востоке фельдмаршал Фрейер фон Вейхс, и, между прочим, можно поставить ему в заслугу, что при энергичной поддержке ОКВ он ухитрился остановить разоружение венгерских вооруженных сил, что было одним из главных пунктов гитлеровского плана. Огромное большинство венгров после оккупации продолжали относиться к немцам как к союзникам. Так на самом деле они вели себя и вскоре после этого, когда им пришлось защищать собственные границы от Красной армии, добравшейся до самых Карпат.

В течение этих месяцев самый мощный и самый продолжительный отток сил, готовящихся к защите от вторжения, шел на Восточный фронт. Меньше чем через месяц после того, как в конце 1943 года этот кран был перекрыт, силы и средства, предназначенные для запада, двинулись в обратном направлении. 21 января Йодль записывает в своем дневнике решение, принятое Гитлером, далеко не единственное в своем роде: «Имеющуюся на базовых складах боевую технику для танковых батальонов на западе отправить на восток».

В следующий месяц то же самое произошло с последними тремя подвижными полковыми группами армии резерва еще даже до того, как из них сформировали дивизию, а к концу февраля за ними последовала одна пехотная дивизия (214-я) из Норвегии. В марте Гитлер был настолько потрясен катастрофическим развитием событий на южном участке Восточного фронта, в котором виноват был он сам, поскольку придерживался курса, давно уже доказавшего свою несостоятельность, что отбросил все заложенные им самим принципы насчет относительной значимости востока и запада. Ушли три вновь сформированные дивизии из Польши, одна из Дании и две с юго-востока, все они являлись ближайшими или потенциальными кандидатами для отправки на запад. В ночь на 24 марта он начал грабить ресурсы запада всерьез. Йодль пишет в своем дневнике: «Батальоны штурмовых орудий 326, 346, 348 и 19-й авиаполевых отправляются на восток», и дальше: «Главнокомандующий на Западе отдает 349-ю пехотную дивизию», а на следующий день последний и самый серьезный удар: «Срочно перебрасывается 2-й корпус СС». Поскольку танковая дивизия Лера перебрасывалась в Венгрию, запад оказался теперь без единой полностью боеспособной танковой дивизии, и это в тот момент, когда со дня на день могло произойти вторжение.

Правда, Гитлер пришел к такому решению после долгих размышлений. Правда и то, что без такой помощи 1-й танковой армии на востоке, оказавшейся в тот момент в котле у северного подножия Карпат, не удалось бы избежать окружения[262]. Но это не меняет дела, поскольку ввиду угрозы, нависшей над западом, германское Верховное командование ни в коем случае не должно было доводить все до такого критического состояния. Нарушив свои правила, Гитлер пошел в данном случае на риск, который можно было расценить только как авантюру. Если бы за все театры военных действий отвечал начальник Генерального штаба сухопутных сил, то такого никогда бы не случилось. Долю ответственности за это следует возложить на Йодля. Признаться, он давно уже отказался от любых претензий на то, чтобы в деталях заниматься обстановкой на востоке, то есть от одной из существенных составляющих своей работы. Тем не менее он сумел представить убедительные доводы для прекращения развала оборонительной системы на западе, которая так усердно создавалась и пока что не отвечала необходимым требованиям.

Даже в этом случае Йодлю так и не пришло в голову ни проконсультироваться со своим штабом, ни предоставить ему время или возможность высказать другую точку зрения. Он просто сразу после полуночи передал приказ Гитлера генералу фон Буттлару, представителю сухопутных сил в штабе оперативного руководства. Мнения главнокомандующего войсками на Западе вообще не спросили.