В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945

Штаб оперативного руководства ОКВ не имел отношения к подготовке этих совещаний, если не считать обычного сбора ежедневных докладов, к которым в те дни мы часто прилагали замечания и предложения, адресованные Йодлю. Кажется, штабу в его бараки даже не сообщили, что такие совещания состоятся, и никто из штаба на них не присутствовал. Поэтому у нас не было возможности дать оценку ситуации в Нормандии, откуда теперь уже явно просматривалась угроза оккупированным нами районам запада, не говоря уж об общей обстановке на фронтах. Штаб имел перед собой полную картину. У него были готовы надежные документально обоснованные прогнозы; у него были детальные сведения о потенциальных возможностях обеих сторон – и все это имелось у Гитлера в качестве основы для принятия решений. Но он предпочел представить собравшимся главнокомандующим, как всегда в виде длиннющей речи, результаты собственных беспомощных размышлений. Йодль присутствовал на этих переговорах, но в записях, которые он сделал впоследствии в своем дневнике, нет ни намека на то, что он вообще высказывал там свое мнение. Эти записи в виде диалога оставляют впечатление, что его роль там напоминала скорее роль секретаря.

Отчеты главнокомандующих были в большей степени по существу. Из них можно установить, что выводы обоих совещаний относительно ситуации на западе сводились к следующему: перспективы крупных наступательных действий ограничены в результате превосходства противника в воздухе, а в прибрежных районах – подавляющей огневой мощью его флота; никакую дату наступления невозможно установить из-за сложной обстановки в воздухе, никакого надежного прогноза относительно сроков прибытия или сосредоточения резервных дивизий или боеприпасов сделать нельзя; мы должны при любых обстоятельствах предотвратить развитие маневренной войны, ибо тогда противнику удастся проявить свое сокрушительное превосходство как в воздухе, так и в транспортных средствах; поэтому жизненно важно создать прочный фронт, не дать противнику вырваться с его плацдарма, изматывать его войной на истощение, а затем сбросить обратно в море.

Это было нечто большее, чем распоряжение заниматься самообманом и дальше. Как показали прозвучавшие на совещании протесты, в этих решениях требования к флоту и авиации превышали их возможности, но они вышли на следующий день с многочисленными дополнениями в виде приказа, подготовленного штабом оперативного руководства ОКВ, а в дополнение к нему 7 июля вышел второй приказ.

В этих приказах пространно говорилось о том, что теперь уже нет возможности осуществить ни удар в направлении Шербура, ни крупное наступление танковых сил с целью отрезать друг от друга британские и американские войска. Гитлера особенно беспокоил фланг зоны ответственности британцев восточнее реки Орн, потому что он угрожал Парижу. Поэтому сначала он настаивал на том, чтобы ликвидировать этот выступ сразу же, как только прибудет подкрепление. Но вскоре этот план тихо угас. Гитлер по-прежнему отказывался отправить в Нормандию войска 15-й и 19-й армий, хотя в составе последней были три танковые дивизии, которые тем временем полностью подготовились к боевым действиям. ОКВ множество раз настойчиво высказывало по этому поводу протест, но даже в середине июля ему не удалось преодолеть колебания Гитлера, главным образом, потому, что доклады главнокомандующего нашими войсками на Западе по-прежнему заставляли его тревожиться насчет дальнейших десантных операций противника в Ла-Манше и на Средиземном море. Поэтому в приказах ОКВ «сокращение численного состава» в других береговых районах рассматривалось лишь как «возможное», хотя силы и средства для Нормандии взять было больше неоткуда. Наши многократные требования вывести с линии фронта танковые дивизии для восстановления резерва тоже не возымели действия.

Пока мы в ставке проводили в жизнь решения только что закончившейся встречи, главнокомандующий войсками на Западе, видимо под влиянием неблагоприятного развития событий, решил воскресить свой первоначальный замысел подвижной обороны. Едва успев вернуться во Францию, он, на основании оценки, сделанной генералом Фрейером Гейром фон Швеппенбургом, командующим танковой группой «Запад», предложил именно такую тактику, которую Гитлер только что назвал недопустимой «ни при каких обстоятельствах». Оригинальную оценку Гейра прислал Рундштедт; в ней говорилось, что только с помощью «гибкой тактики» мы можем, «по крайней мере временно, захватить инициативу», а если продолжим курс на «затыкание дыр, что неизбежно при позиционной обороне», то навсегда оставим инициативу в руках противника. Такая оценка была явным ударом по принципам Гитлера, и ее поддержал Роммель.