В Ставке Верховного главнокомандующего. Воспоминания адмирала. 1914–1918

Размышления в связи с моей профессорской деятельностью в Морской академии[25] и всестороннее изучение военной истории привели меня к убеждению, что в некоторых случаях, особенно в больших войнах, где участвуют целые «вооруженные народы», победа может быть достигнута также и решительными операциями на второстепенных театрах войны. Особенно же ясно эта мысль выявилась при внимательном изучении той обстановки, в которой велась Первая мировая война.

В широком смысле она была похожа на обстановку при осаде укрепленного района: вооруженные силы Тройственного союза были заключены в грандиозном «укрепленном районе», окруженном со всех сторон армиями и морскими силами Антанты.

«Укрепленный район» этот был особенно силен на главном театре войны в Западной Европе, где были возведены мощные полевые укрепления и сосредоточены главные силы Тройственного союза.

Для атаки же укрепленного района обычно избирается наиболее слабое место, ворвавшись через которое внутрь атакующий может разрушить ударом в тыл всю систему обороны. Таким слабым для Тройственного союза местом в его «укрепленном районе» была в 1916 году Турция.

Неопровержимым подтверждением правильности этого заключения служат приведенные выше, в связи с Дарданелльской операцией, мнения авторитетнейших руководителей германских вооруженных сил генерала Людендорфа и адмирала Тирпица о том, что завладение Антантой проливами и связанная с этим капитуляция Турции имели бы неминуемым последствием поражение Германии.

Казалось бы, если германское командование пришло к такому заключению, то к нему должно было бы прийти и наше командование, прояви оно большую широту взглядов и отсутствие предвзятости при оценке обстановки.

К сожалению, это оказалось не так: мысли о несоответствии догматического применения принципа сосредоточения сил с обстановкой современных больших войн и о решающем значении завладения проливами для нанесения сокрушающего удара изнемогавшей Турции я изложил в июле 1916 года в докладной записке, которая с полного одобрения начальника морского штаба Верховного главнокомандующего адмирала Русина была мною доложена генералу Алексееву.

Он меня поверхностно выслушал и приказал передать записку своему alter ego («второму я») – генералу Борисову. Там она без всякой пользы для дела и погибла, став жертвой узости взглядов Генерального штаба в вопросах ведения войны. (Эта отрицательная черта штаба была отмечена после войны в трудах нашего военного ученого генерала Н.Н. Головина).

В заключение нельзя не отметить, что крушение Германии в Первой мировой войне началось прорывом внутрь «укрепленного района» Тройственного союза именно на второстепенном Солунском фронте, повлекшим за собой капитуляцию Болгарии.

* * *

После того как мы исчерпали все доводы в пользу Босфорской операции, а государь по-прежнему не считал для себя возможным в этом вопросе, как, впрочем, и во всех вообще оперативных вопросах Верховного командования, воздействовать на начальника штаба, нами было исходатайствовано соизволение государя на формирование в портах Черного моря собственного морского десантного отряда. На это государь, бывший, как мы знаем, горячим сторонником Босфорской операции, охотно дал свое согласие.

Случай этот как нельзя лучше показывает, сколь ненормально было в то время положение в нашем Верховном командовании, раз Верховный главнокомандующий не решился приказать своему начальнику штаба привести в исполнение правильную оперативную идею, а прибегнул для этого к окольным путям, вследствие чего эта идея и не могла быть своевременно, то есть летом или ранней осенью 1916 года, приведена в исполнение.

По повелению государя тотчас же приступили к формированию в Севастополе специальной десантной дивизии, причем государь повелел, чтобы для ее укомплектования по штатам, разработанным морским штабом Верховного главнокомандующего, отправили из армии достаточное число особо отличившихся в боях офицеров и солдат – георгиевских кавалеров.

Кроме того, в состав десантного отряда должна была еще войти сформированная в портах Балтийского моря так называемая Балтийская «морская» дивизия, которая для этого была перевезена на побережье Черного моря, а также значительно расширенный в своем составе Гвардейский экипаж.

Государь до самого конца своего Верховного командования живо интересовался ходом формирования десантной дивизии, а во время «серкля» после завтраков, когда я был в числе приглашенных, всегда подробно меня об этом расспрашивал.

Так как формирование и обучение десантного отряда должно было, даже при крайнем напряжении всех усилий, занять не менее трех-четырех месяцев, а между тем осенние и зимние штормовые погоды на Черном море не допускали и мысли о какой бы то ни было высадке в это время года, мы принуждены были отложить выполнение Босфорской операции на весну 1917 года.