В степях донских

Климент Ефремович терпеливо убеждал: оставаться в Морозовской дальше нельзя, так как армия совершенно не имеет связи с центром, действует изолированно от других фронтов. Плохо обстоит и с вооружением. А вокруг — хорошо оснащенные войска донской контрреволюции и немецких оккупантов. Поэтому необходимо соединиться с Царицыном и общими усилиями громить врага.

Потом выступил Щаденко. Свои мысли он выражал так, словно находился в бою и уже громил эту самую контру: страстно, до предела горячо, пересыпая речь яркими сравнениями и поговорками. На тех, кто ратовал оставаться на месте, он обрушил такие саркастические доводы, что Климент Ефремович только крутил головой, улыбаясь, а остальные заливались хохотом.

И словно ушат холодной воды на всех — выступление местного деятеля Валентина Богуславского — этакое тихое, насмешливо-спокойное, с четким, грамотным произношением каждого слова.

— Те, кто настаивает на отступлении, не оригинальны в своей теории — у них имелось много предшественников. Ведь отступать легче, чем наступать или хотя бы выдержать натиск врага, но составит ли это нам, революционерам, честь? — эффектно взмахнув рукой, вопрошал оратор и высыпал столько аргументов, что кое-кому ничего не оставалось, как признать свою неосведомленность и согласиться с его доводами. Закончил он свою речь твердым требованием: не покидать Морозовской, мобилизовать свои войска и отсюда начинать борьбу с контрреволюцией.

— Сил у нас хватит. Сейчас самое время разворачивать  борьбу с мятежом, а не отступать, — краснобайствовал этот демагог.

Последние фразы Богуславского тонут в возбужденном гомоне, выкриках. Начались споры. Присутствовавшие не оставались безучастными к тем или иным предложениям и выводам, то поддерживая оратора, то прерывая его громкими возражениями, прямыми, в лоб, вопросами.

Н. Руднев, А. Пархоменко, Артем (Ф. Сергеев), И. Мухоперец, Н. Харченко — все поддержали Ворошилова, против же были Богуславский и еще несколько человек. До поздней ночи продолжалось совещание. Большинством голосов решили: отходить на Царицын.

Здесь же договорились немедленно послать крупный отряд под командованием Мухоперца в район станиц Милютинской, Усть-Березовской для того, чтобы разбить здесь белоказаков и помочь местным красногвардейцам выйти к Морозовской. На второй день, прорвав кольцо окружения, бойцы выступили в указанном направлении.

В целях выработки единого плана борьбы против контрреволюции Ворошилов налаживает связь с Царицыном. По его поручению Артем (Ф. А. Сергеев) с группой большевиков направляется на Волгу. Трудно пришлось им в пути, и все же, преодолев плотные заслоны вражеских войск, товарищи успешно выполнили задание: установили связь с командованием Северо-Кавказского военного округа.

Спор, возникший на совещании — отходить или оставаться на месте — впоследствии перекинулся в полки, взбудоражил тысячи бойцов. Пробравшиеся в части красновские агенты призывали их оставаться, не бросать родные края.

— Оставлять на произвол судьбы хозяйство, годами нажитое добро и отправляться куда глаза глядят?! — вопили они. — Кого там защищать? Если воевать, то каждый пусть воюет за себя, — и, понизив голос, добавляли: — Казаки, они тоже люди, столковаться можно.

Командование, конечно, знало: среди тех, кто выступает против отхода на Волгу, есть явные враги, но кое-кто просто поддался на их провокацию. Следовательно, надо умело и вовремя разобраться с каждым человеком, найти, обезвредить вражескую агентуру, горячим большевистским словом помочь ошибающимся встать на  правильный путь. И партийные организации принимают решение: всем коммунистам идти к бойцам, разъяснять им создавшуюся обстановку и убеждать в необходимости движения к Царицыну.

Большевики не скрывали от красноармейцев трудностей предстоящего похода, рассказывали о значении Царицына в общенародной борьбе с иностранными интервентами и внутренней контрреволюцией. На митингах выступали Ворошилов, Щаденко, Руднев, комиссары Пархоменко, Магидов и другие. И массы правильно поняли коммунистов, разобрались в том, кто прав.

Войска 3-й и 5-й армий отбыли первыми. Тут же началась подготовка к выступлению донецко-морозовских частей. Все полки погрузились в эшелоны организованно и двинулись на северо-восток. Только Морозовский полк, которым командовал Михаил Вышкворцев, внезапно отказался покидать станицу. Поезда остановились. Начались переговоры. Мы теряли время. Тогда Ефим Афанасьевич, собрав всех командиров, объявил приказ: «Отходить на Царицын без Морозовского полка». На этом же совещании решили общее командование войсками возложить на Николая Васильевича Харченко — опытного, волевого коммуниста, прекрасно зарекомендовавшего себя в прошлых боях. Твердую позицию приняло и собрание представителей Донецких воинских частей. В его постановлении говорилось:

«Представители от двух полков революционных войск в количестве 4500 штыков, при 8 орудиях, 25 пулеметах, 350 всадниках кавалерии, членов Совета, штаба, под председательством тов. Щаденко — постановили: