В степях Северного Кавказа

Дворов сто расположились кучно, хотя улицы широкие, дворы не особенно малые, но не такие, как в постоянных селениях, окружены невысокими загородями из соломы, редко из самана. Тем не менее все хозяйственно, аккуратно, а если принять во внимание, что все эти владения годовые, и суб-арендаторы всегда могут быть удалены с правом оставить все постройки и колодцы в пользу арендаторов, то при таких жестоких условиях хуторское хозяйство баптистов превосходно. Невольно напрашивается вопрос: если бы это была их собственная земля или в крайнем случае в долгосрочной аренде, то что бы здесь было?!.. Я уверен, что и впечатление было бы иное… Здесь, наверное, разрослись бы фруктовые сады, среди которых были бы не такие наспех построенные хаты, а целые домики, просторные, удобные, не куцые загороди окружали бы дворы, а настоящие, крепкие заборы… Да, на этом угрюмом сером месте расцвела бы жизнь, выросла бы богатейшая трудовая колония!.. Разве не добро бы то было, и для народа, и для государства?!..

Когда мы уже выехали на хутор, мое внимание обратила на себя большая постройка, похожая на сарай, сплошь покрытая брезентами.

– Это наше общественное собрание, – пояснил баптист. – Завтра соберется народ в день Святого Духа и вас пригласят. Ну, вот и моя хата, – прибавил он, когда мы въезжали на чистый и просторный двор с порядочным базом для скота, окруженным довольно высокой стеной из соломы. Не прошло и пяти минут, как начал собираться народ: всем интересно было посмотреть на своего поверенного. Людей в маленькой комнате хаты было полно, стояли во дворе – такому многолюдству, конечно, помогал день праздничный.

Разговаривая, я присматривался к лицам, серьезным, вдумчивым. Это не была толпа русских крестьян, стадная, серая, всегда готовая выпить и закусить и даже просто выпить «за здоровье барина». Нет, здесь настроение совершенно иное: на каждом лице легла дума и затаенная, глубокая печаль… «Да», – думал я, – «ведь непрестанно людей гнали за веру, за то, чем они дорожили, может быть, больше жизни». Действительно, передо мной были люди верующие, а не суеверные («годится – молиться, не годится – бабам горшки покрывать» – православная наша пословица о «богомазах»), это можно было видеть по тому глубокому огню, который не то мрачно, не то грустно светился у некоторых. Это были сильные, статные, рабочие люди, как мне сразу показалось, с характером – и я не ошибся. Да, сильные, а иные прямо богатыри, и я вспомнил слова моего спутника баптиста: «у нас не может выдержать русский рабочий, несмотря на то, что харчи у нас хорошие: редкий может поспеть в работе за хозяином».

Обильное угощение следовало непрерывно. Баптисты большие любители чая, за которым следуют разные блюда, главным образом, молочного характера: вареники, блинцы и проч. Сектанты едят и мясо, едят все, что дает труд и природа, не пропагандируя постов и особенного воздержания. Работай и кормись, но непременно при земле; всякая другая работа – второстепенная, а главное, далекая от природы и, следовательно, от постоянных размышлений о Боге и его величии.

Баптисты не признают семи таинств православия, у них всего два: крещение (водное) и причащение, причем крестят взрослых; маленьких детей, как не понимающих, не причащают. С такого рода важным явлениям, по их мнению, нужно относиться совершенно сознательно.

Венчать может каждый взрослый баптист, но обыкновенно благословляют на совместную жизнь их пресвитеры т.-е. выборные духовные отцы, которых они во всякое время могут сменить и заменить другими. В мое у них пребывание разбирался один из пунктов Высочайшего указа о веротерпимости, тот самый пункт, чтобы их священники утверждались правительством. Насколько я понял, баптисты не пойдут на это из боязни, что при таких обстоятельствах пострадает выборное начало. Может быть, они и правы. Несмотря на полную свободу в отношениях между молодыми людьми обоего пола, не наблюдается и тени разврата. В самом деле, полюбив девушку – женись, женись сегодня, завтра – запрета нет; попу платить не надо, всяких нелепых до смешного обрядовых обычаев не полагается: во-первых они и дороги и времени много отнимают, а баптисту прежде всего нужно работать и кормить себя и семью. Правда, баптистики постоят за себя: таких здоровых и рослых женщин я не встречал в наших русских селениях, да и добрые, и не болтливые.

Пить вино, водку и проч. у баптистов не считается зазорным: пей сколько хочешь и можешь, но только не напивайся. Лиц, заподозренных в пьянстве по нескольку раз, отлучают от церкви, но не навсегда, – по исправлении, снова принимают в свое духовное общество.

Баптисты живут сравнительно ровно – имеются между ними люди с порядочными хозяйственными средствами, но бедняков, вроде наших безлошадных, бездомовых, нет, а если случилось с кем несчастье (падеж скота или что другое) помогут немедленно, толково и умно. Одним словом, их общество крепкое, сильное, действительно христианское по существу, а не по названию.