В степях Зауралья. Трилогия

Это волнующее чувство любви к родному краю испытывал и Осип Подкорытов. С севом коммунары управились вовремя. Всходы ровные и высокие травы на лугах радовали. Еще в апреле Осип уладил с каминцами дело о потраве сена. Во время сева коммуне неожиданно пришла помощь. В Марамыше на дворе бывшего Анохинского завода стоял всеми забытый «фордзон». Как он попал туда — никто не знал.

Однажды, проходя с директором по заводскому двору, Русаков увидел заброшенный трактор и остановился возле него.

— Что вы думаете с ним делать?

— Как видишь, ребята его раскулачивают понемножку.

— Запретить! — решительно заявил Русаков. — Отремонтировать не пробовали? — захваченный какой-то новой мыслью спросил он живо.

— Нет человека, который бы знал трактор.

— Постой, постой, — радостно воскликнул Русаков. — Есть товарищ, который работал когда-то на тракторе. Это я устрою. Запасные части надо взять в Шумихе на бывшем складе сельскохозяйственных машин американца Мак-Кормика.

Придя в уком, Григорий Иванович вызвал Яна.

— Ты когда-то рассказывал, что работал на тракторе у одного австрийского помещика? — спросил он чеха.

— Да, несколько лет батрачил в экономии эрцгерцога.

— Трактор марки «фордзон» знаешь?

— Да.

— Чем сейчас занят?

— Работаю весовщиком в «Хлебопродукте».

— Так, — Русаков прошелся по комнате. — Дело вот в чем: тебе поручается отремонтировать трактор, что стоит на дворе Анохинского завода. Правда, некоторых частей не хватает, но мы их достанем. Как только приведешь его в порядок, выезжай на сев в коммуну «Борцы революции». С тяглом у них плохо. Нужно помочь… — Помолчав, Русаков спросил с улыбкой: — На родину не тянет?

— Нет, Григорий Иванович, здесь я нашел родину. Да и Федосья в Чехию не поедет. Ведь ты знаешь, что у меня сын растет. — Глаза Яна потеплели.

— Помню, помню, — весело заговорил Русаков. — Приходила Федосья с ним в партизанский отряд. Жаловалась, что уродился в тебя, неспокойный. Ну, как он сейчас?

— Бойкий парнишка, — Ян взялся за фуражку. — Когда приниматься за трактор?

— Выходи на работу завтра же. С управляющим «Хлебопродуктом» договоримся.

В один из весенних дней, приминая колесами рыхлую землю, фордзон вышел из ворот механического цеха. За невиданной машиной, оглашая громкими криками воздух, бежали ребятишки. Шарахались в сторону от дороги испуганные кони, и, задрав хвосты, носились с ожесточенным лаем собаки. Ян сидел за рулем, чутко прислушиваясь к мерному рокоту мотора. Вот и уком. Остановив машину, чех поднялся по ступенькам крыльца и вошел к Русакову.

— Задание выполнено. Прибыл на тракторе, — отрапортовал он по-военному.

— Спасибо, Ян, — Григорий Иванович поднялся из-за стола и, подойдя к чеху, крепко пожал ему руку.

Возле трактора толпился народ. Пробившись через толпу любопытных, Григорий Иванович произнес взволнованно:

— Вот где, Ян, будущее сельского хозяйства. О нем говорил великий Ленин! Желаю тебе успеха!

Трактор, сопровождаемый толпой, скрылся в переулке.

Ераска пахал за колком. Старая Сивуха, налегая на хомут, с трудом тащилась по борозде. Над пахарем кружились чайки, порой опускались на свежие пласты земли и, подхватывая жирных червей, взмывали вверх. По борозде за Ераской прыгали вороны и настороженно косились на длинный кнут пахаря. В средине загона лошадь неожиданно остановилась, с тревожным храпом подняла голову и чутко шевельнула ушами. Со стороны леса донесся неясный шум. Ераска выпустил вожжи из рук и выругался.

— Несет вас лешак на тараканьих ногах, — поднявшись, пахарь отряхнулся и посмотрел на дорогу.

Из-за колка, дымя трубой, двигалась машина, таща за собой плуг.

Узнав Яна, Ераска пошел навстречу. Трактор фыркнул и остановился.

— Здравствуй, Герасим, — приветствовал его чех. — Приехал на помощь. Где Осип?

— В экономии, семена возчикам отпускает. А это что за штука? — Ераска осторожно дотронулся до трактора.

— Железный пахарь, — весело отозвался Ян.

— Ишь ты, — недоверчиво произнес Ераска. — А глубоко он берет?

— Не мелко, — слезая с трактора, ответил чех.

На стан, где стоял трактор, собрались коммунары. Пришел и Федор Мокшанцев, бывший хозяин заимки.

— Дивная машина, — осмотрев трактор, произнес он елейно. — Поистине, разум человеческий неистощим. По воздуху летают, землю железным конем пашут. Чудны дела твои, господи.

В последнее время Мокшанцев держался обособленно, не вмешивался в дела коммунаров. Ночами просиживал над апокалипсисом. На собрании коммунаров сидел молча, прислушиваясь к разговорам.

Ранней весной на пастбище за одну ночь пало восемнадцать штук овец. Вызванный из Марамыша ветеринар обнаружил, что животные отравлены стрихнином. Мокшанцев первым вызвался ехать в непогодь в Марамыш за ветеринаром. Сокрушенно вздыхал, глядя на павших овец. Во время сева он деловито ходил с саженью по полям, замеряя пахоту. Сейчас, оглядывая трактор, говорил:

— Советская власть — первая помощница мужику. Гляди-ка, какую машину прислали, возблагодарить надо и трудиться в поте лица!