В сторону южную

В обеденный перерыв она не пошла в столовую ГЭС. На автобусе, отвозившем смену в поселок, подъехала к зданию управления. Нужно было подписать ордер. На крыльце лежала огромная пышная лайка. Как и все многочисленные здешние собаки, пес совсем не боялся людей. Он и не думал посторониться, пропустить Галину. Положив на стройные лапы лобастую голову, смотрел внимательно, не мигая, продолговатыми, словно семечки огромного яблока, карими глазами. Галина наклонилась, погладила широкий бугристый лоб собаки. Подумала со злорадством, как думала теперь обо всем, что делала здесь, будто те, далекие, могли знать о непослушании: «И собаку заведем. Самую большую».

Попросила ласково:

— Пусти, рыжий, — попыталась оттащить с дороги. К веселому ее изумлению, пес, несмотря на могучесть свою, оказался щенком. Дурашливым, игривым щенком. Радостно взвизгнув, он вскочил и начал наскакивать на Галину, мешал открыть дверь. Не обращая внимания на протесты, пролез нахально в вестибюль, побежал, умильно заглядывая в глаза, вверх по лестнице и все норовил, подпрыгнув, лизнуть в лицо.

Галина не могла никак рассердиться по-настоящему, крикнуть строго, и он, чувствуя это, совсем обнаглел. На ходу пытался развязать шнурки на туфлях.

— Сидеть, — приказала Галина перед дверью в приемную. И пес тут же, расставив широко передние лапы, по-детски неуклюже уселся на площадке.

В приемной никого не было, секретарша, видно, ушла обедать, но из кабинета доносился громкий голос. Начальник стройки разговаривал по телефону. Галина робко постучала.

— Да, да, Входите.

Прижимая плечом к уху трубку, Воронцов пытался разрезать кусок мяса на тарелке.

Увидев Галину, положил тотчас на льняную салфетку нож и вилку, кивнул, приглашая сесть.

— Одну минуточку, — попросил, прикрыв микрофон трубки ладонью, и снова: — Ну и что?! Что значит заказчик. Мы что, не в одной стране живем? Как при чем здесь подушка! Грунт же по-разному деформироваться будет, и не найдешь, где прорвет. В одном месте шов лопнет, а вода в другом попрет. Ты что, не понимаешь этого? А как хочешь! Нужно было раньше думать, а теперь…

Дверь распахнулась, и рыжий огромным прыжком влетел в комнату. Бросился к Галине, лизнул прямо в губы и тотчас под стол, к Воронцову. Откинувшись назад в кресле, не слушая уже, что кричит трубка, Воронцов, глядя испуганно вниз, задрыгал ногами. Но это только раззадорило глупого переростка. Притворно грозно рыча, он возился под столом. Упала корзина с бумагами.

— Я завтра приеду, — торопливо закончил разговор Воронцов и кинул на рычаг трубку. — Уйди, уйди же! — он боязливо махал рукой.

— А ну, уходи! — Галина шлепнула по толстому крупу, торчащему из-под стола.

Пес и внимания не обратил.

— На, на! — Воронцов сбросил с тарелки на пол кусок мяса.

Пятясь задом, рыжий вылез и, положив у самого носа аппетитный лангет, улегся у ног Галины.

— Ваш? — спросил Воронцов, приглаживая редкие волосы.

— Нет, — отреклась Галина и даже стул отодвинула подальше от нахального самозванца.

Пес зарычал и тронул носом лангет, проверяя, на месте ли лакомая добыча.

— Сумасшедший какой-то, — жалобно сказал Воронцов, — псих просто. Чего он делает? Не укусит вас-то? — Привстал, чтоб разглядеть собаку. Пес зарычал снова, и Воронцов тотчас испуганно плюхнулся в кресло.

— Не бойтесь, — Галина засмеялась, — он не кусачий, дурной просто — щенок. Мясо сторожит, вот и пугает.

— Распустились, — Воронцов с сожалением посмотрел на пустую тарелку, — что хотят, то и делают. В магазинах торчат целыми днями, в кино ходят. Скоро на голову сядут. — Он был смущен своим недавним страхом и беспомощностью, на Галину смотреть избегал и все перекладывал какую-то бумагу. Только теперь она заметила, что, несмотря на чуть одутловатую бледность лица, он совсем не стар. И сорока, наверное, нет. Несоразмерно большая для узких плеч голова, с легкими светлыми волосами, придавала ему сходство с младенцем. Младенческим было и выражение обидчивого, страха, оттопырившего пухлые губы, и пугливое любопытство к тому, что делает непрошеный гость. Разговаривая с Галиной, Воронцов все время вытягивал шею, пытаясь разглядеть через огромный стол собаку у ног ее.

— Вы заберете его? — спросил с надеждой, когда Галина встала, поблагодарив за то, что ей, работающей всего лишь два месяца на стройке, дали домик.

— Попробую, — неуверенно пообещала Галина и позвала: — Рыжий, пошли.

Пес лишь хвостом стукнул о пол, лежал, не отводя глаз от мяса.

«Иди, иди, бог с тобой», — говорил весь его напряженно-занятой вид.

— Ну, идем же, — Галина осторожно потянула за заднюю лапу. Пес глухо зарычал и взял лангет в зубы.

— Черт с ним! Не трогайте, — Воронцов даже руками на Галину замахал, — не вечно же он тут сидеть будет. Уйдет наконец.

Но когда вернулась с работы в гостиницу, бросилась в холле встревоженная Раиса:

— Тебе Воронцов три раза звонил. Наверное, передумал дом свой отдавать.

— Какой дом? — растерянно спросила Галина.