В Стране Дремучих Трав

При этом он закрыл глаза и тихо-тихо стал петь: «Буря мглою небо кроет…»

Но песня ему не удавалась. Он сбивался. Опять начинал очень старательно, но снова сбивался: «Буря мглою..; буря… небо кроет…»

— Видите, — сказал Думчев с великой горечью: — любимую песню потерял.

Тут я начал петь. Думчев стал было подпевать, но сразу же сбился и с грустью замолчал.

Грусть его стала мне понятной. Он ведь был музыкантом.

Чтобы отвлечь его от печальных мыслей, я напомнил:

— Вы в письмах своих обещали: «Вернусь и обогащу человечество новыми открытиями».

— Да, обещал, — сказал он твердо, — и это обещание сдержу… Обогащу людей новыми открытиями. Да, я вернусь. Войду в свой дом. Возьму с полки томик стихов Пушкина: «Моей души предел желанный…»

— Сергей Сергеевич! — воскликнул я. — Чуть я увидел вас, как сразу же захотелось сказать: ведь люди… наша страна, куда вы вернетесь… все переменилось… Все хотел сказать, но… собирался… откладывал… и вот сейчас…

Думчев прервал меня:

— Потом спрошу вас обо всем этом… потом, не сразу… Сейчас я еще не все понимаю… здесь… так трудно все это понять. Вернуться?..

И Думчев задумался. Я увидел в его глазах новое выражение какой-то теплоты и мягкости. И понял: он решил вернуться к людям.

И я тихо сказал ему:

— Там, среди людей, все годы вас ждет родная душа, Надежда Александровна Булай. Все годы ждет.

— Как, как? — переспросил он. — Она все годы ждет? Годы?..

— Да! Все годы!

— Как же так? Не годы, а тысячи лет прошло.

— Десятки лет, — не удержался я.

— Десятки лет? — переспросил он с необычным удивлением и беспокойством.

— Среди людей к вам очень скоро вернется ощущение реальных масштабов времени и пространства.

— Масштабы… — повторил он с горечью. — О, эти масштабы!.. Помню… читал: Гулливер долго пробыл в стране лилипутов, а когда вернулся в Лондон, все не мог привыкнуть к людям, найти свои масштабы, боялся раздавить экипажи и людей, а кучера стегали его кнутом…

Нет, я остаюсь здесь. Здесь мне осталось еще жить миллиарды дыханий. Слышите? Миллиарды дыханий! Я многое открою. Буду вам об этом писать. Вы будете передавать людям мои открытия… Вы! Вы возвращайтесь! А меня… меня… здесь где-то, в этой Стране Дремучих Трав, поджидает жук могильщик. Он меня и закопает и похоронит. Довольно, прощайте!

Думчев протянул руку. На открытой ладони лежала пилюля обратного роста.

Я не принял пилюлю, отвернулся и сказал Думчеву:

— Никогда!

Глава 51 Спасители, от которых надо спасаться

Убей меня, но не тронь мои чертежи.

Архимед

— Никогда! — сказал я.

Но слово это потонуло в грохоте, шуме и гуле.

Земля затряслась.

Травы-деревья заколыхались резко и сильно и пригнулись к земле. Грохот, шум и гул. Точно громы небесные приближались и нарастали.

— Люди идут! Люди! — вскричал Думчев.

— Они ищут меня! Мое внезапное исчезновение из городка привело их сюда, — успел сказать я.

Все кругом шаталось, сотрясалось. Забор, перед которым мы стояли, внезапно покосился.

Доктор Думчев протянул мне пилюлю:

— Принимайте немедленно! Вас растопчут.

За забором появились клубы дыма. Думчев хотел распахнуть бронзовые ворота. Я стал ему помогать. Наконец ворота приоткрылись. Посреди двора лежала огромная белая труба. Конец трубы горел и дымился.

— Папироса! Горящая папироса! Скорей отсюда!

— Нет, я отсюда не уйду! Никогда не уйду! — крикнул Думчев. — Мой дом построен высоко над травами. Он укрыт в дупле. Глотайте же пилюлю!

Но уже пылал забор: трескались, коробились и пропадали в огне многоцветные краски.

Все кругом застилалось дымом, пламя буйно взвивалось в вышину.

И я схватил Думчева за руку:

— Скорей! Скорей отсюда!

Он упирался:

— Нет, нет. Я сейчас потушу пламя.

Но я увлек его за собой. Не выпуская руки Думчева, я бежал с ним все дальше и дальше от пожара.

Мы пробирались сквозь чащу леса. Огонь догонял нас. Шумело пламя в травах. Скоро сквозь деревья блеснула вода — мы очутились у Великого потока. Здесь остановились. Огонь бушевал рядом в лесу.

— Что же, теперь обратно не пойдешь! — тихо сказал Думчев.

— Сергей Сергеевич, где укрыт ваш плот? Надо переправиться на тот берег.

Он согласился со мной, но потом подумал и сказал:

— Я еще вернусь сюда и построю другой дом.

Мы шли вдоль берега потока. За поворотом у самого берега увидели плот. Мы были спасены.

Но сноп искр рассыпался в разные стороны. Дерево, к которому был привязан плот, запылало. Оно горело, как свеча. Все было кончено. Еще миг — и мы в кольце огня. На тот берег нам не переправиться.

И в эту самую минуту неожиданно появилась какая-то удивительная скала, уходящая высоко в небо, и прижала горящее дерево к земле. Дерево повалилось, задымило и потухло.

— Сапог человека, — сказал Думчев.

Скала, по форме действительно похожая на сапог человека, поднялась и опустилась в другом месте: человек шагнул.

Большая тень упала на Великий поток. Скала опустилась на том берегу. Это человек перешагнул через поток.

Мы кинулись к плоту, но он уже обгорел и был крепко прижат к земле — мы не могли его поднять.