В Стране Дремучих Трав

Я всматривался в даль, стараясь что-нибудь увидеть, разглядеть сквозь чащу. Вслушивался. Откуда-то нарастал шум воды. Лес трав становился реже. Наконец вышел на опушку. Блеснула речка. Она была совсем не широкая: противоположный берег ясно виден. Конечно, это не Великая Медленная река, подумал я, а речка Запоздалых Попреков, о которой пишет Думчев. Почему-то я решил, что гнездо бумажных ос находится непременно на той стороне речки. Надо искать переправу: наверное, Думчев где-то построил мост.

Медленно и осторожно шел я по краю высокого и обрывистого берега. Местами речка бурлила, шумела, как поток. Отсюда я видел противоположный низкий берег, покрытый наносами глины, песка, гальки и валунов. По-видимому, весной и во время больших дождей речка разливается широко, далеко, мощно.

Какой, однако, здесь странный запах! Словно я оказался на поле, где разбрасывают навоз.

Река сделала крутой поворот, и на берегу вдруг выросла и покатилась па меня гора. Опять они — черные «рыцари», скарабеи! Опять катят шар. С моей крупинкой? Я не успел отбежать. Куда деваться? Гора надвигалась неотвратимо. Я оказался па краю обрыва берега. Острый запах аммиака ошеломил меня. Голова закружилась.

С берега, с большой высоты я упал в шумящий поток. Чуть не захлебнулся. Пришел в себя и, держа в руке плащ с крупинкой, поплыл по течению. Какая-то доска проплыла мимо меня. Я уцепился и влез на нее. Это была простая щепка, но для меня — спасительный огромный плот. Плот прибило к противоположному берегу, и я выбрался на сушу… Какие странные следы! Глубокие и четкие. По влажной земле у речки только что прошел человек. Здесь, рядом, еще один человек! Думчев!

Снова бумажный «город» ос

Не отрывая глаз от следов, я уходил все дальше и дальше от шумящей речки. Вот-вот, где-то здесь за поворотом, я должен увидеть Думчева…

Воображение рисовало самые неожиданные картины. Я ускорил шаги, но следы человека вдруг затерялись. Они исчезли в кустарнике. Мрачные, густые тени легли на землю. В полутьме я перелезал через гигантские балки, бревна, цеплялся за сучья. Какая-то огромная птица пролетела мимо, и я, спасаясь от нее, шарахнулся в сторону. Стал под тень растения. Надо мной качались желтые цветы. Их одуряющий запах слегка туманил голову. С трудом пошел дальше. Шум речки заглох. Тени рассеялись. Стало светлее. Я поднял голову и вскрикнул. Удивительные гигантские груши цвета пергамента висели над моей головой. Какие странные сооружения! Будто колоссальные чашки, они висели высоко над моей головой. А позади пергаментного города серая стена уходила в небо. Как великолепен бледно-желтый город, освещенный солнцем, на фоне серой стены!

В воздухе стоял шум и гром: гигантские желтые птицы с гулом и грохотом влетали в город и вылетали из него.

Строения были прикрыты сверху покрывалом. И казалось, будто птицы не сверху, а снизу влетают под покрывало.

Где я? Чей этот странный город?

Я сделал шаг и с недоумением остановился. На земле предо мной лежало толстое бревно. На его красном фоне ярко светились под солнцем какие-то широкие золотые полосы. Полосы складывались в буквы. Но совсем непонятные, незнакомые. Их не разобрать. Они небывалых размеров. Чтобы прочесть, я отбежал в сторону и рассмеялся: «Пионер 3М».

Забавно! «Пионер 3М» — это марка карандаша. Мягкий карандаш. Таким я люблю писать. Вспомнил. Это бревно — мой карандаш. Здесь я оторвал от гнезда бумажных ос кусок картона и хотел на нем что-нибудь изобразить. Достал карандаш и тут же его уронил. Стал искать в траве — не нашел. И вот теперь, когда травы стали для меня огромными деревьями, я вновь встретился с утерянным карандашом.

Маленький карандаш, который я любил держать в руке, — мой карандаш о шести гранях, тонко отточенный, мягкий «3М», которым было так легко писать, набрасывать эскизы лиц, делать пометки на полях рукописи, записывать дорогие сердцу номера телефонов. Так вот где встретился я с тобой! Он все такой же, карандаш «Пионер 3М». И гнездо ос, висящее на бруске, врытом в землю, — все такое же, как было. Но я стал совсем другим. И гнездо ос представляется мне гигантским городом, куда влетают и откуда вылетают большие птицы.

Осы строили всё новые и новые ячейки-жилища, заполняли их яичками, из которых разовьются личинки, будущие жильцы. В это же время осы кормили личинок, готовили покрышки для ячеек, закрывали отверстия тех ячеек, где личинки превратятся в куколки. Непрерывно шла основная стройка: ряд за рядом возводились помосты для новых этажей, воздвигались этажи. Тут же происходила заготовка и производство строительного материала — бумаги. Все эти разные по характеру работы совершались здесь одновременно.

Я загляделся. Вдруг на поляну выбежал человек — человек в плаще. Я не успел крикнуть, как человек уже перебежал поляну, с необычайной легкостью взобрался на гигантскую стену (это был брусок, врытый в землю), а со стены перескочил на крышу пергаментного «города».

Словно сталь сабли мелькнула в воздухе. Человек отрубил от крыши этого удивительного сооружения огромный кусок бумаги.

Думчев!