В стране Гудка – 3. Провинциальные истории

— А теперь еще бульончику съешь куриного, — пододвигая к Сидору тарелку с желтым, насыщенным бульоном произнес Герасим, — Прогуляешься потом вокруг усадьбы по морозному воздуху, и можно будет гостей принимать.

— Каких гостей, — не понял Сидор.

— Вчера Бьерн приезжал, просил, чтобы ты встретился сегодня с Филинами и Штирлицем. Очень те хотят с тобою познакомиться. К двенадцати часам собирались подъехать.

— Хорошо, встречусь, — без энтузиазма ответил Сидор, принимаясь за бульон.

***

Позавтракав, Сидор переоделся в свою старую одежду и вышел на улицу. День был солнечный, с морозцем. Герасим привычно мел вертолетную площадку, медведи дружелюбно наблюдали за ним из бассейна. Сидор через черный вход вышел из усадьбы и пошел вдоль забора, где кем-то уже была притоптана неровная тропинка. Свернув за угол, он с удивлением остановился. По всей длине заборе красовалась надпись белой краской из баллончика: «Белый медведь подлый трус, выходи», заканчивающаяся рисунком морды белого медведя больше похожего на злого Чебурашку. Потом шел уже традиционный лозунг, который Сидор видел на транспарантах митингующих в Кваскве: «Наши медведики, тоже хотят жить в своем…». Тут надпись доходила до угла забора и сворачивала. Сидор прошел вперед, заглянув за угол, увидел двух пацанов старшеклассников, азартно распыляющих на забор краску из баллончиков.

— Здравствуйте, — вежливо произнес Сидор.

Пацаны повернули в его сторону головы и выжидательно замерли.

— Так это ваши там медведи в бассейне обосновались, — так же вежливо продолжил Сидор.

— Наши. А что, нельзя им там что ли, — дерзко спросил один из пацанов.

— Можно. Мне даже понравилось. Пусть живут, — ответил Сидор и указал рукой на надпись добавил, — И граффити я тоже уважаю. Только вот почему вы только белой краской рисуете?

— Потому, что цветная денег стоит. А для тебя и белой хватит, — так же дерзко ответил пацан.

— А если я вам денег на краску дам. Вы в цвете сможете нарисовать, — предложил вдруг Сидор, — Сколько она стоит?

— Двести рублей баллончик, — с недоверием произнес второй. — Если хорошую брать.

— Вот, у меня как раз тысяча с собой, — достал из кармана, смятую купюру, Сидор, протягивая им деньги, — Купите хорошей краски и нарисуйте что-нибудь красивое.

— Что нарисовать, — с опаской смотря на деньги, спросил первый.

— Что хотите. Как у Бэнкси. Я за свободу творчества.

— Ну, хорошо, — подходя ближе, заулыбался второй, — А ты нас потом ментам не сдашь?

— Ну, что вы, я их терпеть не могу. Кстати, я сам в розыске.

— А мы думали ты на Беломедведева работаешь, — подошел ближе первый.

— Вынужденно работаю. «А вообще-то мне больше Нахальный нравится», — добродушно произнес Сидор.

— А ты с ним знаком что ли, — забыв про опасения, с восторгом спросил второй.

— Близко нет. Но встречался пару раз, — соврал Сидор и постарался перейти на другую тему, — А вас кстати, как зовут?

— Меня Чук. А это Гек, — ответил второй, более приветливый.

— Редкие имена, — удивился Сидор.

— Это партийные клички, — с гордостью произнес Гек.

— А что у вас за партия, — поинтересовался Сидор.

— Не знаем еще. «Но мы за Нахального короче, — ответил Гек, а Чук заговорщицки добавил», — Говорят он к нам скоро в N-ск приедет. Будет здесь штаб открывать.

— Я тоже слышал вчера от ментов, — вспомнил разговор с омоновцем у винного магазина Сидор.

— А мы их не боимся. Если надо, мы целый отряд соберем.

— Это хорошо, — с одобрением произнес Сидор, — А как же эти плакаты по всему городу, что не допустят цветной революции и что вся молодежь мечтает в нацгвардии служить?

— Да врут они все. В Нацгвардию идут, те, которых в бандиты не взяли, — с презрением ответил Гек.

— А плакаты эти, братья Филины делают. Бабло качают себе в карман, — издевательски засмеялся Чук, — Знаешь, какие им деньжищи на это из бюджета отпускают? Нахальный и про них фильм выпускал.

— А вы я смотрю подкованные пацаны, — с уважением произнес Сидор и в это время раздался звук полицейской сирены и на дороге к усадьбе появились два черных джипа с мигалками. — Это ко мне, — с сожалением вздохнул Сидор, — Ладно, пойду я. А вы краску как купите, приходите прямо в усадьбу. А Герасима я предупрежу, чтобы пустил. Вместе порисуем. Я тоже немного умею. — И он, пожав руки пацанам, развернулся и быстрым шагом вернулся к калитке в заборе.

Перед входом в дом уже стояли несколько гражданских в кожаных зимних куртках, отороченных натуральным мехом, и один военный в каракулевой папахе. Они все держали в руках корзинки, накрытые полотенцами, и о чем-то беседовали с Герасимом.

— Здравствуйте, — скромно произнес Сидор, подходя ближе, на что все дружно повернулись в его сторону и радостно закивали головами.

— Сидор Сидоров. Временно управляющий усадьбой, — официально представился Сидор и желая побыстрее отделаться от незваных гостей, посмотрел на часы и нахмурившись добавил, — По какому вопросу прибыли и с кем простите, имею честь говорить?

Его тон и манера, приобретенная еще на репетициях с Челентано, сразу подействовала на прибывших и они, с виноватыми лицами, выстроились перед ним в шеренгу.