В стране Гудка – 3. Провинциальные истории

Тут из толпы пришедших вышел другой мужичек с двумя большими плетеными корзинами, заполненными свертками, глиняными горшками, гирляндами сушеных грибов и банками с вареньем. Мужичек поставил корзины перед Сидором, и смущенно улыбаясь, произнес:

— Вот. Угощайтесь барин.

— Что это, — подозрительно, разглядывая корзины, спросил Сидор.

— Гостинцев вам собрали, — ответил мужичек и вернулся к остальным.

— Там, и грибочки, и сметанка, и яйца, и варенье. В общем все, как вы любите. По прежним приездам, — пояснил рыжий.

— Ну, что же, спасибо, — не зная, как себя правильно вести, ответил Сидор, потирая подбородок, — И чего вы хотите?

— Газ то нам какой год обещают, но так и не провели, — начал рыжий, и почесав бороду многозначительно замолчал.

— Я вам с газом ничем сейчас помочь не смогу. Тут долго согласовывать надо, — развел руками Сидор.

— Так мы подождем без газа. Триста лет обходилась Березовка без газа и еще столько же подождет, — вдруг весело ответил рыжий.

— Тогда чего вы хотите, — сделал недоуменное лицо Сидор.

— Мы как раньше хотим, — почесал затылок рыжий, — Чтобы дровами топить. Тем более у нас все печки в домах дровяные.

— Так топите. Кто вам запрещает?

Тут мужики и бабы стали в ответ переминаться с ноги на ногу и вздыхая, качать головами.

— Герасим, может, ты понимаешь, чего они хотят, — повернулся к дворнику Сидор.

— А чего тут непонятного, — как всегда безразличным голосом произнес Герасим, — Им запретили в вашем лесу дрова заготовлять.

— Почему запретил и кто, — переспросил Сидор.

— При барыне покойнице Варваре Петровне можно было, — стал с обидой в голосе, перечислять, загибать пальцы рыжий мужик, — При ее племяннице тоже. После отмены крепостного права, не возбранялось. При колхозном строе закрывали глаза на это дело. А после того, как рвачевцы в аренду лес взяли, они вокруг него ров вырыли. Только в одном месте проезд оставили и охрану выставили, и теперь только за деньги пускают.

— Так и есть, — подтвердил Герасим, — Это пока еще старыми дровами топят, что раньше заготовили. А уже надо к следующей зиме запасать.

— Вы уж барин замолвите за нас там слово, в правительстве — безнадежно посмотрел на Сидора рыжий.

— Хорошо, я постараюсь разобраться с эти делом, — неуверенно, пообещал Сидор.

— Вот уж спасибо тебе барин. На тебя одна надежда, — запричитали в ответ крестьяне и все, дружно кланяясь, спиной пошли на выход.

— Кто такие рвачевцы, — дождавшись, когда крестьяне выдут, спросил Сидор.

— Рвачевцы, — задумчиво повторил Герасим, — Они все земли в районе под себя забрали. И Бьерн им ваш лес тоже аренду сдал. А рвачевцами их в честь министра сельского хозяйства, Рвачева зовут. Он ими и руководит из самой Квасквы.

— Что же он сам лично, что ли руководит, — с сомнением поинтересовался Сидор.

— Не лично, конечно, через сыновей Филина, — сделав паузу, ответил Герасим.

— А сыновья Филина это кто еще?

— Сыновья Филина, это сыновья Филина, — усмехнувшись, ответил Герасим, — А вот Филин — это как раз есть районный прокурор.

— Ладно, я переговорю с Бьерном. Кто ему дал право нашими лесами разбрасываться направо и налево, — строго подытожил Сидор.

— Поговори, барин, поговори. А то ведь со времен Бонопартия Наполеона, такого беспредела здесь не было, — обрадовался Герасим.

— А Наполеон то здесь причем, — снова удивился Сидор.

— Наполеон-то как раз последний был, кто мужикам запретил лес рубить. Когда на Кваскву со своей армией шел в восемьсот двенадцатом году, — рассудительно ответил Герасим. А они тогда, в ответ, вообще в лес ушли и партизанить начали.

— А про это ты откуда знаешь, — с иронией спросил Сидор.

— Так люди говорят, — поднимая корзины, ответил Герасим, — Пойду, продукты в чулан приберу. А ты пока барин развлекись, телевизор посмотри.