В стране литературных героев

Гена: (он явно польщен). Если вам так хочется... Я с удовольствием...

Адуев Что бы мне выбрать для вашего слуха? Пожалуй, вот это... Оно для меня самое дорогое... (Читает с пафосом.) "Кто отгадает, отчего Проступит хладными слезами Вдруг побледневшее чело И что тогда творится с нами?.."

А.А.: Простите, Александр Федорович, я что-то не понимаю, как это чело может проступать слезами? У вас, что, слезы вверх текут, когда вы плачете?

Адуев (со стоном). О, как вы безжалостны! Вы без милосердия вонзаете свой анатомический нож в самые тайные изгибы моего сердца!

Гена: Да, Архип Архипыч! Это уж вы просто придираетесь! Может ведь поэт случайно оговориться...

А.А.: Ты прав, Геночка. От случайной оговорки никто не застрахован. Дело не в том. Простите меня, любезный Александр Федорович, главная беда ваших стихов в том, что они написаны "темно и вяло"...

Гена: Архип Архипыч, ну зачем вы его так обижаете?

А.А.: Что ты, Геночка? Александр Федорович мне чрезвычайно симпатичен. Но ведь и Ленский был симпатичен Пушкину, - об этом можно судить хотя бы по тем строчкам, которые Александр Федорович нам тут цитировал... Однако живейшая симпатия не помешала Пушкину вот этими самыми, как ты говоришь, обидными словами охарактеризовать стихи Ленского:

"Так он писал темно и вяло (Что романтизмом мы зовем, Хоть романтизма тут нимало Не вижу я; да что нам в том?)..."

Адуев Для меня нет ничего священней имени Пушкина. И все же я буду спорить с вами! Вы слишком привержены к прозе жизни! А поэзия - это... это...

А.А.: (не без иронии). Сон упоительный?

Адуев Да! Если угодно - сон упоительный! Она обволакивает наши души мечтою о несбыточном, она зовет нас в туманные, заоблачные дали, она ласкает нас теплыми верованиями, вдохновенными фантазиями... Неужели вы не сознаете это?.. Поэзия должна ласкать!..

Последняя фраза привлекает внимание изломанной дамочки, одетой по последней моде нэповских времен. Это - мадам Мезальянсова из "Бани" Маяковского. Услышав реплику Адуева, она бурно включается в разговор.

Мадам Мёзальянсова (томно). Да, да, ласкать! Именно - ласкать!

А.А.: (тихо). Ах вот кто к нам присоединился! Ну что ж, очень кстати...

Гена: (шепотом). А кто это, Архип Архипыч?

А.А.: (так же). Что это ты, Геночка, сегодня никого не узнаешь? Это же мадам Мезальянсова... Ну, из пьесы Маяковского "Баня". Вспомнил?.. (Громко.) Рад вас видеть, мадам!

Мезальянсова Бонжур, гутен таг, хау ду ю ду! Пардон, молодой человек, не знаю вашего имени...

Адуев Честь имею представиться. Адуев... Александр Федорович!

Мезальянсова Ай эм вери глэд... Я слышала, вы говорили тут удивительно верно! Вот и мой шеф Победоносиков... слыхали, конечно?.. Он тоже всегда говорит: искусство должно ласкать, а не будоражить!

Адуев (пылко). Я счастлив, что вы со мною согласны!

Мезальянсова Натюрлих! Искусство должно отображать красивую жизнь, красивых людей! Покажите нам красивых живчиков на красивых ландшафтах! Сконапель ля поэзи! Ву компрене? Сделайте нам красиво!

Адуев Как это верно! Ах, как это верно!

А.А.: Простите, мадам, вы позволите задать вам один вопрос?

Мезальянсова Плиз, май дарлинг!

А.А.: Вам нравится Владимир Ленский?

Мезальянсова Ленский? О, еще бы! Тре шарман! Эти кудри, это благородное лицо, этот тембр...

А.А.: Тембр? Какой тембр? При чем тут тембр?

Мезальянсова Ну как же! Ленский? Ведь это из оперы? Тенор?

А.А.: Нет, я вас спрашиваю про того Ленского, что у Пушкина...

Мезальянсова Ну да! И я про него! (Напевает.) "Куда, куда, куда вы удалились..."

А.А.: Как вам кажется, Ленский - настоящий поэт?

Мезальянсова О, йес! Он такая душка!

Козьма Прутков и Владимир Ленский

А.А.: А как вы относитесь к Пушкину?

Мезальянсова Пушкин?.. Ну... Он - классик, гений, основоположник, е цетера, е цетера... Но если совсем тет а тет, так сказать, антр ну суа ди... Надеюсь, это не для печати?

А.А.: Нет, всего лишь для эфира.

Мезальянсова Тогда я буду с вами вполне откровенна! Пушкин хорош для того, чтобы его изучать, уважать, ценить, цитировать, отмечать годовщины со дня его рождения или смерти... Наконец, для того, чтобы повесить его портрет... Разумеется, в изящной рамке... Но для себя, для души... я решительно предпочту Ленского... Или Бальмонта!.. А еще лучше - Северянина! (Напевает.) "Это было у моря, где ажурная пена, Где встречается редко городской экипаж..." Шарман? Не правда ли?

А.А.: Благодарю вас. Я вполне оценил вашу откровенность.

Мезальянсова Не стоит благодарности... Ну, мне пора... Мсье Адуев, надеюсь, вы меня проводите?

Адуев Ах, с величайшим удовольствием! Это такое счастье - найти единомышленника!

Мезальянсова Гуд бай, адье, ауфвидерзеен, прощайте! (Уходит вместе с Адуевым, напевая.) О, баядера, пред твоей красотой!..

Гена: (смеясь) Вот это да! Ну и единомышленника нашел себе наш Александр Федорович!

А.А.: Вот как ты заговорил, Геночка! А ведь только что он и тебя называл своим единомышленником. И ты с ним соглашался...