В стране Львиных гор

И тем не менее с начала XVII века португальские, английские, голландские и французские корабли постоянно крейсировали по реке Сьерра-Леоне. Из года в год они насильственно вывозили людей и продавали эту даровую рабочую силу в Вест-Индии, Бразилии и Северной Америке. Даже такие «почтенные» люди, как голландские адмиралы де Рюйтер и ван Меппель, вы-садившиеся в Сьерра-Леоне в 1664 году, не гнушались грязным промыслом работорговли. Нередко местные вожди сговаривались с владельцами работорговых судов, которые вряд ли могли бы своими силами добывать ходкий «человеческий товар» вдали от побережья. Именно к охоте на рабов и работорговле того времени восходит враждебность между некоторыми племенами, дающая себя знать еще и теперь. Известно, например, что ваи, которые, подобно темне, проникли в прибрежные районы, периодически выступали в роли активных охотников за рабами и постоянно нападали на соседние племена. За горстку ярких стеклянных бус они безжалостно гнали свои жертвы к побережью Атлантического океана, где эти несчастные, оторванные от родной почвы, изнемогали от невыносимых лишений на острове Бунче или в других местах, пока их не отправляли в Новый Свет, если они не умирали раньше.

Страшные условия той эпохи, созданные стараниями европейских держав, не поддаются описанию. Так можно ли удивляться тому, что ранние государственные образования, социальный прогресс, культурный обмен гибли в зародыше, если страх, горе, недоверие, злоба и мстительность исключали возможность дружеских отношений между африканскими племенами? Идеологические предшественники колониальной эпохи намеренно распространяли лживые вымыслы о том, что Африка лишена своей истории и культуры, — это оправдывало их деяния и цели перед совестью мира[4]. Совесть впервые заговорила именно в Англии, самом развитом государстве Европы того времени и одновременно самой крупной колониальной державе.

В ходе бурного промышленного развития Британских островов возникло движение, тесно связанное с идеями Великой французской революции. Вопиющие социальные бедствия недавно сложившегося промышленного пролетариата и катастрофическое обнищание мелкого крестьянства вызвали протест гуманно настроенных слоев общества. Правда, их воззрения — английских квакеров, например, — были еще довольно неопределенны, а усиливавшееся в ту пору методистское движение носило религиозный характер. Методисты хотели «помочь душе каждого человека осуществить свое право»; несправедливые социальные порядки аристократического английского общества XVIII века они считали неугодными богу. Могущество землевладельческой знати в тогдашней Англии мешало начинавшемуся развитию капитализма, которое порождало все новые идеи. Тем не менее ни одно из гуманных течений не ставило перед собой прямо цель насильственного уничтожения феодализма.

Гуманно настроенные круги осуждали также позорную работорговлю. Глубокое сочувствие вызвала у них судьба группы африканцев с рабовладельческого судна, которое по пути в Америку потерпело кораблекрушение; они оказались в Ливерпуле, предоставленные самим себе. По законам Великобритании эти люди не могли быть рабами на ее земле, они остались «без хозяина», а значит, никто не должен был заботиться об их пропитании.

Гренвил Шарп, один из ведущих деятелей гуманистического движения, и его друзья Генри Торнтон и Уильям Уилберфорс образовали Комитет освобождения несчастных чернокожих. Они предлагали создать в Африке Провинцию свободы, которая явилась бы новой родиной для всех освобожденных рабов. Шарп собрал в Ливерпуле гибнувших от голода африканцев, бывших рабов, их оказалось 351 человек, и при финансовой поддержке своих друзей переправил в Западную Африку.

В мае 1787 года он высадился со своими подопечными на берегу Сьерра-Леоне, в северной части полуострова, приобрел у местного вождя темне Наим Бана участок для своей колонии и основал на нем поселение. Колонисты осуществляли самоуправление на основе конституции, составленной Шарпом. Прообразом для нее послужило законодательство древнего Израильского царства, несколько модифицированное в соответствии с практикой средневековой Англии. Главной ценностью в колонии, более высокой, чем все благородные металлы, Шарп объявил человеческий труд, который каждый должен вкладывать в совместно создаваемые продукты. Шарп мечтал о бесклассовом многорасовом обществе черных и белых. Для того времени и для тех условий его программа была совершенно утопической.

Вскоре к берегам Сьерра-Леоне и в самом деле причалило еще одно судно — с пятьюдесятью англичанками на борту, подобранными Шарпом из жалости на улицах английских промышленных городов. Затем на берегу бухты Кру был отведен участок для двенадцати шведов, которые по прибытии построили селение и в честь Шарпа назвали его Гренвилтаун.