В стране Львиных гор

Но земли были неплодородные, часто случались неурожаи, за ними следовали голодные годы. Эпидемия желтой лихорадки в короткое время унесла половину населения… А тут еще в ноябре 1789 года соседний вождь темне «король» Джимми решил свести счеты с поселенцами и напал на тех, кого пощадила лихорадка. На этом молодая колония закончила свое существование.

Но Шарп не унывал. Уже в 1791 году он с помощью Общества залива Святого Георга, переименованного вскоре в Общество Сьерра-Леоне, предпринял новую попытку. Он собрал около шестидесяти уцелевших жителей первой Провинции свободы и поселил их в полуразваленных лачугах около залива Фура-Бей. Так появился на свет второй Гренвилтаун. На этот раз Шарп сразу ввел в новом поселении твердую денежную единицу — цент, из чего можно заключить, что он отказался от утопических положений своей первой конституции. В 1792 году правительство Великобритании назначило лейтенанта флота Джона Кларксона временным губернатором колонии и обещало ей военную поддержку.

В том же году Гренвилтаун получил большое пополнение. Кларксон доставил в Западную Африку из Канады несколько партий бывших рабов — всего 1131 человек. Они сражались на стороне англичан в войне за независимость в Северной Америке, получили за это свободу и были затем поселены в канадской Новой Шотландии. Сьерра-Леоне была для них совершенно чужой страной, но они были счастливы возвратиться в жаркую Африку. На развалинах первого Гренвил-тауна они построили новое поселение и назвали его Фритаун. Так родилась будущая столица.

Но трудностям, казалось, не будет конца. Непрестанные конфликты между различными группами колонистов и серьезные столкновения с соседними племенами, а также частые недороды увеличивали недовольство поселенцев.

Между тем деятельность англичан на побережье Сьерра-Леоне все больше возмущала Францию. Это были первые провозвестники раздела Африки между великими державами. В 1794 году в реку Сьерра-Леоне неожиданно вошла французская эскадра и обстреляла Фритаун. К счастью, ее жители успели своевременно укрыться, и на сей раз французам не удалось уничтожить молодую колонию. Нет худа без добра: внешняя угроза заставила колонистов забыть о своих распрях. Опасения за свою безопасность оказались той силой, которая укрепила единство во всех областях жизни. Результаты не замедлили сказаться: во время решительного наступления темне на колонию они были разбиты и больше никогда не пытались на нее напасть.

В 1799 году правительство Великобритании признало Общество Сьерра-Леоне и официально его зарегистрировало. Королевской хартией Обществу было пожаловано право назначать мэра, осуществлять городское самоуправление и издавать в случае надобности законы.

Первая протокольная запись Законодательного собрания, бережно хранимая сейчас в национальном музее Сьерра-Леоне во Фритауне, гласит: «6 ноября 1800 года. Королевская грамота о правах была доставлена сегодня на берег и торжественно вручена Дж. Уоттсом с военного шлюпа «Оспри» достоуважаемому Томасу Ладлэму, губернатору этой колонии, под звуки салюта в честь короля, произведенного орудиями «Оспри» и береговыми батареями города». Первым мэром стал Томас Кокс, иначе Ладлэм, о котором говорится в протоколе. Его штат состоял из трех назначавшихся пожизненно советников. Так Фритаун юридически был признан официальной столицей.

В том же году прибыла новая большая группа поселенцев, третья по счету. Она состояла из восьмисот маронов — мулатов с Ямайки, в основном потомков бывших рабов, долго боровшихся против британского владычества. Когда они, поддавшись уговорам, сложили оружие, англичане поспешили отправить их, в Сьерра-Леоне. Впоследствии большинство маронов переселилось в колонию Золотой Берег (на территории современной Ганы), а некоторые возвратились на Ямайку.

От этих трех больших трупп переселенцев — первых колонистов, вывезенных из Англии Шарпом, новошотландцев и маронов, — к которым позднее присоединились несметные множества освободившихся африканцев различного происхождения, снятых с рабовладельческих судов, берет начало современное креольское население Фритауна. Лишь немногие из возвратившихся африканцев помнили, где они родились, к какому племени принадлежали, чаще всего за время пребывания в Северной Америке, Вест-Индии или Великобритании они забыли даже свой родной язык. В колонии они снова приобщились к привычному образу жизни и создали особый язык — крио.

Хотя в 1799 году Фритауну официально было пожаловано самоуправление, права городской управы вскоре снова перешли к английским властям, особенно после того, как в 1808 году Сьерра-Леоне была провозглашена коронным владением. Мэр превратился в марионетку колониальной администрации, его функции по управлению городом носили чисто фиктивный характер. К середине XIX века городские должности настолько утратили свое значение, что их даже не замещали. В 1851–1894 годы во Фритауне не было ни мэра, ни городской управы.