В стране мифов

Ждать пришлось недолго. Наступила весна, и громкие возгласы, смех взбудоражили горы: начинался веселый, буйный праздник Диониса (Вакха), бога растительности. Праздник действительно был веселым — его участники перепивались до такой степени, что утрачивали не только способность что-либо соображать, но и вообще всякое представление о стыде и приличиях. Наиболее разнузданными в оргиях оказывались спутницы Вакха — вакханки.

Власы раскинув по плечам,
Венчаны гроздьем, обнажены,
Бегут вакханки по горам.

Все ближе и ближе голоса неистовых поклонниц Диониса. Наконец выбежали они на поляну, где сидел Орфей, увидали его и гневно закричали: «Вот он, ненавистник женщин!»

Говорят, правда, что ярость в их помутившийся ум вложил сам Дионис, рассерженный тем, что певец пренебрег его культом и стал служить Аполлону.

Окружили вакханки Орфея и стали забрасывать его камнями. Но камни, покорные его лире, падали у ног певца. Все громче звучали флейты и гремели тимпаны, пока, наконец, шум и крик не заглушили голос Орфея. И упал он, пронзенный жезлом.

Набросились на него обезумевшие вакханки, окровавленными руками разорвали его тело и бросили его голову в реку, которая понесла ее к морю. А вослед плыла, тихо качаясь на волнах, его волшебная лира.

Заплакали тогда деревья, цветы и скалы, и вторили им звери я птицы. Река стала полноводной от слез. Нимфы и дриады облачились в темные одежды.

Наконец приняли голову Орфея морские волны и осторожно понесли ее дальше. Лира же его плыла в открытом море, пока не оказалась у берегов Лесбоса. С тех пор славится этот остров своими песнями, и многих известных поэтов подарил он миру. Но боги не захотели, чтобы лира великого певца оставалась на земле, и поместили ее на небе. Там, среди других созвездий, и поныне сияет созвездие Лиры с ослепительной звездой Вегой.

А Орфей? Разве можно говорить, что он умер? Он, которого считали творцом музыки. Он, чье имя вдохновляло поколения музыкантов, поэтов, художников. Когда на рубеже XVI–XVII веков в Европе появится опера (ее будут сначала называть музыкальной драмой), миф об Орфее станет самым излюбленным ее сюжетом.

«Эвридика». Опера с прологом.

Музыка Пери. Текст Ринуччини.

Таково название одной из первых (дошедших до нас) опер в мировой истории. Она была показана в 1600 году во Флоренции.

Через семь лет жители Мантуи услышали оперу прославленного Монтеверди «Орфей».

А еще через полтора века голос Орфея зазвучит со сцены венского театра и обессмертит имя создателя оперы, арии из которой и поныне входят в репертуар певцов. Этого композитора — великого реформатора оперного искусства — звали Кристофер-Виллибальд Глюк, «Кавалер Глюк»…

А остров Лесбос по праву мог гордиться своими поэтами — потомками и наследниками Орфея. Первое место среди них греки отдали крупнейшей поэтессе древности — Сафо. Как писал философ Платон:

Девять считается Муз, но их больше — ведь Музою стала
И лесбиянка Сафо. С нею их десять теперь.

Она жила в конце VII — начале VI века до нашей эры, и слава ее гремела по всему тогдашнему культурному миру. Ее считали загадкой, чудом, и имя ее окутано легендой.

Из Греции, Малой Азии, с островов Эгейского моря стекались к ней в Митилену девушки. Ее жилище называли «домом служительниц Муз» (позднее его назовут более кратко — «Музей»). В этой своеобразной общине девушки обучались игре на лире, стихосложению, танцам, а более всего — сложному и никогда не стареющему искусству быть женщиной. Музыка и поэзия нужны были не для того, чтобы стать профессией. Сафо стремилась с помощью культа Афродиты и Муз воплотить идеал женской красоты. И в Митилене женщина оживляла городскую жизнь, давала ей особое очарование своей одеждой, своим вкусом, своим искусством. Любовь и красота способны сделать человека счастливым. Искусство же делает его возвышенным и благородным. Так думали эллины.

Стихи Сафо — особый мир, с его страстями и разочарованиями. В них ночь и звезды, вселяющие печаль, в них шелест листьев и пенье птиц, пробуждающие радость, в них цветущая красота человеческого тела и волнение любви.

Рассказывают, что Солон, дожив до глубокой старости, услышал однажды от своего внука ее стихи и попросил еще раз продекламировать их: он не хотел покинуть этот мир, не заучив песен Сафо. А благодарные митиленцы запечатлели ее облик на своих монетах.

Ее цитировали крупнейшие поэты и писатели Греции и Рима, долгое время ощущалось ее влияние и на европейскую литературу, хотя, после того как в XI веке строгие и заботившиеся о чистоте нравов византийцы сожгли ее произведения, от них уцелели лишь небольшие отрывки. Но мысль о том, что красота-это высшая истина, никогда не покидала умы философов и поэтов. В XX веке Анатоль Франс признается: «Если б мне пришлось делать выбор между красотой и правдой, я бы выбрал красоту, потому что в ней больше истины».