В стране Радия Погодина

Крыщук Николай В стране Радия Погодина

Николай КРЫЩУК

В СТРАНЕ РАДИЯ ПОГОДИНА

Статья

В первые мы слышим это от наших школьных учителей: "Страна Паустовского", "Мир Гайдара", "Страна поэзия". Какой человек придумал однажды эти пространственно-географические метафоры, теперь уже, наверное, никто не вспомнит. Ясно только, что тогда они были неожиданными и поражали воображение, а сейчас довольно-таки прискучили и чаще всего никаких новых мыслей в себе не несут. А жаль. В общем-то, хорошие, емкие образы, и приложимы они только к очень хорошим писателям и к очень хорошим книгам. Вот к этой, например, которую вы только что прочитали.

Увлекательное дело придумывать новые слова и сравнения, но уверяю вас, что не менее интересно возвращать жизнь старым, отполированным волнами десятилетий. Только для этого надо уметь взглянуть на них как бы заново, распознать их первый взрывной смысл и новизну. Проза Радия Петровича Погодина дает для этого замечательную возможность.

Представим реально, что мы только что побывали в стране, в стране Радия Погодина, в этом его удивительном и непростом мире. Границы этой страны открыты для всех. Она доступна тем, у кого глаза все примечающие, ум острый и неугомонный, кто, когда ему больно, поет песни, кто не считает тяжелой ношей чувство справедливости и у кого щеки не разучились загораться от стыда. Особое предпочтение людям веселым - не от беззаботности или бездумья веселым, а от чистой совести.

Побывавшие хоть раз в этой стране, не только захотят сами в нее вернуться, но и непременно будут советовать своим знакомым и друзьям: побывайте, не пожалеете. Где посмеетесь, а где и задумаетесь от увиденного. Работа найдется всякая - то ли печку сложить, то ли помочь непослушных овец в дом загнать, то ли друга выручить из беды. А друзей вы здесь непременно найдете. Значит, будет с кем и помечтать, и в футбол сыграть, и удивиться хором.

Если ты взялся кого-нибудь агитировать, надо суметь рассказать так, чтобы тебе поверили. А заодно и самому довести до ума неустоявшиеся мысли и впечатления. Давайте займемся этим вместе.

С чего только начать... А с географии и начнем.

Прежде всего это, разумеется, древняя Новгородская земля - родина писателя. Этим и объясняется, почему он поселил там многих своих героев. Хотя всю свою сознательную жизнь Радий Погодин прожил в Ленинграде, к Новгородчине у него отношение особое. Она, как переводные картинки, то и дело проявляется из младенческих, еще матовых воспоминаний и расцветает красками и подробностями, увиденная одновременно глазами и многоопытного художника и глазами не обученного раздумьям ребенка: "Берег шел круто вверх, глинистый, пустой, только осот торчал кое-где клочьями да внизу, у воды, росла осока. Осот и осока, наверное, пара: она у воды осталась, а он, осот, лезет всюду, на самую голую местность, и даже осенью, когда все поляжет, он торчит, взъерошенный и неистребимый. На самом верху, под монастырской стеной, наросла незатейливая древесная мелочь - ольха, рябина, крушина.

Сережка смотрел на течение реки. Кони шли рядами. По противоположному берегу, отражаясь в воде. По ржаному полю над глинистой кручей. Жеребята соединяли эти ряды, смешивали. Куда они шли? Наверное, к морю. К тому морю густого синего цвета с берегами из красной охры".

Во все времена все мальчишки, сидящие на берегах рек, мечтают о море, в которое эти реки впадают. Наверное, море лучше всего выражает огромность и незаселенность нашей детской мечты. Но для писателя мечта и есть уже самая настоящая реальность. Поэтому многие герои Погодина не только мечтают о море, но и живут на берегу моря. И сроднились с ним глазами и сердцем точно так же, как Сережка из повести "Красные лошади" сроднился с крутыми глинистыми берегами, поросшими осотом.

"Дубравка сидела на камне, обхватив мокрые колени руками. Смотрела в море.

Море напоминало громадную синюю чашу. Горизонт далеко-далеко; видны самые дальние корабли. Они словно поднимаются над водой и медленно тают в прозрачном воздухе.

А иногда море становится выпуклым, похожим на гряду черных холмов. Оно закрывает половину неба. Чайки тогда вроде брызг. Чайки подлетают к самому солнцу и пропадают, словно испаряются, коснувшись его.

Дубравка пела песню. Она пела ее то во весь голос, то тихо-тихо, едва слышно. Песня была без слов. Про птичьи следы на сыром песке, которые смыло волной. Про букашку, что сидит в водяном пузыре, оцепенев от ничтожного страха. О запахе, прилетающем с гор после дождя".