В стране сказок

Кот Пушок стал вертеться вокруг своего маленького хозяина. Ему тоже захотелось поиграть в озорную игру, потянуть раз-другой свисавшую пряжу. Но только он готовился к прыжку или старался достать лапой нитку, Аслан натягивал ее, и Пушок крутил головой, не понимая, куда она делась.

Наконец был размотан последний виток. Хвост пряжи упал и змейкой побежал к лестничной площадке.

— Хватай! Хватай же! — закричал Аслан колу…

Отдав пустое веретено бабушке. Аслан опустился на нижнюю ступеньку лестницы. Тут на крышу соседнего дома села кукушка. Перья у нее пестрые, клюв стрелой, хохолок веером.

— Гу-гу-гук! — поздоровалась она с Асланом.

— Гу-гу-гук! — вежливо ответил ей мальчик.

— Гу-гу-гук! — сказала еще раз кукушка.

Аслан не стал ей отвечать: он не любил передразнивание. Но еще больше не любил он сидеть без дела, поэтому, улучив момент, бросился бежать на улицу, к друзьям.

— Ишь, какой быстрый! — догнал его голос бабушки. — Вернись!

Аслан так и стал. Попытался возразить:

— А вот и не вернусь!

Но бабушка не шелохнулась.

Тогда Аслан подошел ближе и процедил сквозь зубы:

— По-о-думаешь! Тоже мне работа!.. С утра до вечера один и тот же танец. Так и я умею!

Бабушкина работа и вправду походила на «Зилга-кафт»[5]. Вначале она взмахивала руками, словно крыльями, что-то шептала сухими тонкими губами, наматывая на руку полоски белой сбитой шерсти. Потом кончиками пальцев вытягивала конец мотка и закручивала. Другой рукой она вращала о колено веретено. И нитка крутилась на нем, все удлиняясь и удлиняясь. Бабушка приподнимала руки, затем становилась на носки и, наконец, замирала.

Случилось, что во время работы пряжа обрывалась, или кот ударом лапы опрокидывал веретено. Тогда бабушка просила:

— Асла-а-н! Подними, пожалуйста, веретено!

Аслан выполнял просьбу, но не упускал случая напомнить:

— Теперь можно на улицу?

Бабушка смотрела во двор.

— Подожди еще, не подсохло.

Кто знает, сколько бы длилось мучение Аслана, если бы вдруг калитка не отворилась, и во двор с шумом не вбежала босоногая Мадина.

Бабушке пришлось уступить. Ребята загребли игрушки в подол Мадинкиного ситцевого платья и стали искать сухую площадку для игр, но ее не было.

— Беседка! — хлопнула Мадинка в ладоши. — Пошли?

— Пошли! — обрадовался Аслан.

Беседка была под железной крышей, вся в зелени. Яблони, груши, вишни, посаженные вокруг беседки, сразу обернулись для детей дремучим лесом. А где лес — там звери и птицы. Не обошлось и без змеи Залиаг-калм — злой волшебницы. Мадина на всякий случай даже предупредила:

— Смотри, Аслан, чтобы она меня не украла.

— Не бойся! У меня не украдет! — пообещал он. И стал закатывать свои пушки и ракетные установки на уже отведенные им позиции. Оставалось нажать на кнопки — и вся эта артиллерия могла стереть с лица земли не только Залиаг-калм, но и циклопов — великанов, поедающих людей. Аслан любил делать все по правилам.

— Ну вот! — сказал он наконец. — Объявляю войну!!!

Мадина оробела:

— Так быстро?

— Ага!

— А кто на твоей войне командир?

— Я! Кто же еще?

— А я, по-твоему, кто?

— Ты — мой заместитель! Подносчица патронов! Медсестра!

— Нет! Нет! Нет! Не хочу медсестрой. Хочу быть командиром, — запротестовала Мадина.

— Ах так? — сказал Аслан, обидевшись. — Тогда я прекращаю войну!

Это была самая короткая война в истории всех войн. И самая короткая размолвка между друзьями. Скоро они уже сидели на скамейке, обхватив руками худые голые колени, гадали, чем бы им заняться. Перечислили все знакомые им игры. Но ни одна из них им не подошла.

— В них надо играть кучей, — сказал Аслан. — А нас сколько?

Мадина не ответила.

— То-то, — вздохнул Аслан и стал обеими руками раздвигать виноградные лозы.

Сквозь образовавшуюся щель в беседку хлынули лучи солнца. Стало светло и весело.

Аслан окинул взглядом двор.

Вот около навеса прогуливаются куры и провинившийся как-то петух Коко. Они клюют кукурузные зерна, насыпанные бабушкой, и греются на солнце.

А вот и сама бабушка Разиат. Она закончила прясть и теперь растягивает брезент на просохшей части асфальта для просушки солода. Край материи лег почти в лужицу, образовавшуюся после дождя, но это бабушку ничуть не тревожит: она опрокидывает кадку с проросшими пшеничными зернами и разравнивает их на брезенте.

Чуть ближе, на глянцевой поверхности лужи, видны огромные кучевые облака. Они похожи на морские корабли, которые Аслан видел в прошлом году в Анапе, куда они ездили с мамой отдыхать. Он вспомнил про зенитную пушку, что стоит у полевого стана. Из нее дядя Володя во время грозы стрелял по черным тучам, и вместо града лился дождь. Вспомнил он это и сказал:

— Сейчас и я сделаю дождь!

— Давай, давай потрусим тучку, — обрадовалась Мадинка и подпрыгнула от радости.

Аслан зарядил все ракетные установки и стал наводить их на наплывающую тучку.

Затем была отдана команда: «Огонь!», и ракеты полетели в сторону лужи. Одна, вторая, третья!..

Из тучи поднялся фонтан брызг.

— Попали! Попали! — восторженно кричала Мадина.

— Ас-са! Ас-са! Я сделал дождь! — пританцовывал Аслан.

Потные, испачканные ребята не заметили, как возле них очутился дедушка Тасо.