В стране смельчаков

Старушка бросилась к пещере. Она торопилась изо всех сил. Вскоре она появилась с большой раковиной в руках. Набрала в нее воды из горного ключа, напоила незнакомца, обмыла его раны, высушила древесным мхом и покрыла целебными листьями. А сама, примостившись у изголовья, стала терпеливо ждать, когда он придет в себя.

Много времени прошло так, но вот юноша глубоко вздохнул и открыл глаза.

— Где мама?.. Я слышал ее голос…. — с трудом проговорил он.

— Здесь никого нет, кроме меня, сынок. Ты мог слышать только мой голос…

— Да, да! Вот этот голос!.. Он так похож…

— Чей же ты сын, джигит?

— Моя мать — Алмаз-Ирке, добрая девушка-лань…

— Внучек мой! — воскликнула старушка. — Так я же… я мать Алмаз-Ирке.

— Бабушка!

Они крепко обнялись. От волнения оба долго не могли вымолвить ни слова.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Время шло. Луна трижды округлялась на небе и трижды снова истончалась, как серп, а старая Алмазбану все еще неустанно хлопотала вокруг больного Данира. Наконец поднялся он на ноги. Смастерил себе лук, наточил стрелы, стал ходить на охоту. Но ничто не веселило его: скучал джигит по дому родному, по матери и отцу. Даже в звуках курая слышалась теперь тоска. Когда Даниру становилось особенно грустно, поднимался он на вершину горы, и далеко вокруг разносилась его песня:

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В страну — Месяц,
                  на родную землю — Солнце,
в дом родимый вернулся бы я.
Подошел бы к тихому озеру,
где плавают лебеди белоснежные,
заглянул бы в глаза моей матери
                          с любовью и нежностью.
На колени бы пал перед
                         любимым отцом,
у него прощение вымолил.
Но не стал бы бояться —
я трусом не стал,
слов трусливых не вымолвил.
Ведь я сын боевого батыра
                    Мергена!
Мысль о доме родном —
                     незажившая рана.
О, найду ли когда-нибудь снова дорогу
в отчий дом,
                 к знакомому с детства порогу!
О, услышу ли снова
                   птиц немолкнущий гомон?!
О, когда постучусь я
                    в дверь родимого дома?!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Услышала эту песню старая Алмазбану, подсела к Даниру, ласково провела рукой по его волосам и сказала:

— Внучек мой! Я знаю дорогу к твоему дому. Нелегка и опасна она…

Данир вскочил на ноги:

— Где эта дорога, бабушка?! Я теперь ничего не боюсь…

— К востоку отсюда лежит твой путь, вдоль берега реки… — показала рукой Алмазбану.

— Так пойдем со мной! Я понесу тебя на руках.

— Нет, — покачала головой старушка, — дорога эта неблизкая… И раньше, чем пойти на восток, ты должен повернуть на запад. Там, между трех гор, поселилось племя трусов.

— Что это за племя? — удивился Данир.

— Ох, — горестно вздохнула старушка, — это тоже мои дети и внуки. Они не сумели постоять за свою землю, и теперь баскак³ злого хана хозяйничает там. Одна Алмаз-Ирке, моя любимая доченька, не покорилась врагу и превратилась в лань. Нашлись подлые предатели и трусы, которые хотели выдать меня баскаку. Настроили они детей моих против меня. Прокляла я их. «Будьте же презренными рабами, — сказала я им, — пусть всюду зовут вас жалкими трусами». Ушла я из дома родного… Так и будут они жить с этим позорным прозвищем, пока не восстанут против хана, не победят его в жестоком бою.

— Покажи мне, бабушка, дорогу к племени трусов, я помогу им! — воскликнул Данир и схватил свой лук.

Засияли глаза старушки.

— Но готов ли ты к битве? — спросила она.

— Готов, бабушка!

— Большие испытания ждут тебя в стране трусов. Хватит ли у тебя смелости?

— Хватит, бабушка!

— Этого еще мало. Ты должен будешь научить смелости тех, кто живет в той стране…

— Я научу их!

— Хорошо, внук мой. Пусть эти слова будут твоей клятвой! — твердо сказала старушка и поцеловала Данира.

На другой день солнце застало Данира в пути. Было еще совсем темно, когда он перекинул через плечо лук, заткнул за пояс курай и, попрощавшись с бабушкой, зашагал туда, где жило племя трусов.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ 6. Город трусов ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Семь дней и семь ночей шел Данир берегом большой реки. На восьмой день впереди показались три горы. Но пройти к ним было нелегко. Дорогу преграждали топи, груды камней, глубокие овраги, заполненные водой. Данир и плыл, и карабкался по крутым склонам, цепляясь за каменные выступы, и лез через колючий кустарник, в кровь раздирая руки. Порой хищные звери преграждали ему путь, но метко поражал он их острыми стрелами. Наконец дошел он до последнего оврага и, заглянув в него, отпрянул: на дне шипели и извивались сотни ядовитых змей. Обойти овраг было нельзя.