В стране смельчаков

Крысы быстро почуяли запах снеди в амбаре. Одна крыса, другая, а потом целые полчища их двинулись к пустырю. Притаившись в сторонке, Данир с Поскыном терпеливо ждали, пока последняя крыса скрылась в дыре. А потом — раз! — и быстро завалили ее большим камнем.

Посмотреть на это необычное зрелище собрался весь город. А Данир и Поскын взобрались на амбар и, оторвав на крыше несколько досок, обрушили на крыс град камней. За ними полезли другие. Даже самые отъявленные трусы не побоялись бросить в крыс по камню.

До самого вечера люди не могли говорить ни О чем другом, кроме подвига Данира и Поскына.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

На другой день от баскака вернулся Куркур. Он тотчас приказал привести Шомходжу — самого большого труса в этом городе. (Потому-то Куркур и сделал его своим главным доносчиком.) Представ перед Куркуром, Шомходжа затрепетал от страха.

— Ну, рассказывай, как вы жили тут без меня. Никто не говорил ничего дурного обо мне или о баскаке? — строго спросил Куркур.

Заикаясь, Шомходжа залепетал:

— У-у… Куркур-ага, в ваше отсутствие… э… э… здесь произошли большие и необыкновенные события…

— Рассказывай живее!

Шомходжа покосился на дверь и, понизив голос, продолжал:

— Здесь был крысиный праздник…

— Какой еще такой «крысиный праздник»?!

— Храбрецы Поскын и Данир били… э… э… били барабаны… собрали… э… э…. народ… все их хвалили… э… э…

— Ну, заладил свое «э» да «э»! Кто такой этот… как его?.. Дан… Дан…

— Данир? Э… э… я и забыл сказать о нем… В наш город пришел… э… э… чужой джигит…

— Что?! — сразу насторожился Куркур.

…Наконец Шомходжа кое-как справился с рассказом. Выпучив глаза, Куркур растерянно слушал его.

«Что делать? — соображал он. — Взять джигита под стражу или сначала вызвать к себе и допросить? А не лучше ли вернуться к баскаку и поведать ему обо всем?»

Но Куркуру не пришлось долго ломать голову. Ему доложили, что Данир сам пришел к нему. Тут Куркур испугался еще больше. Он вовсе не хотел оставаться с джигитом наедине.

— Ладно, пусть ждет меня на площади, — поспешно сказал он. — Я буду разговаривать с ним при всех.

Данир пришел на площадь, а там уже собрался народ. Людям не терпелось узнать, о чем будет говорить Куркур с Даниром.

Опираясь на палку, появился и сам Куркур. Сутулый, длинный, с косматыми черными бровями, нависшими на самые глаза, и длинными усами под крючковатым носом, он важно прошел к большому камню. На этом камне он восседал в торжественные дни.

Шум тотчас унялся. Куркур, выждав время, ткнул пальцем в Дамира и закричал:

— Хватайте его, вяжите!

Но никто не сдвинулся с места.

— Быстро! Чего смотрите? Такова воля Куркура, указом самого хана поставленного над вами!

Люди продолжали стоять неподвижно.

Куркур заерзал на камне. Сейчас этот чужеземец набросится на него, а народ… народ все так же безмолвно будет смотреть…

— Ну! — Куркур хотел крикнуть очень громко, да страх сдавил ему горло, и никто его не расслышал. Он заметил в толпе старого кузнеца и впился в него глазами. Старик не раз выручал его мудрым советом. Что же скажет он теперь?

И Жантимир заговорил:

— А зачем нам хватать этого джигита? Он ничего плохого не сделал. Наоборот, мы все у него в долгу.

Толпа ожила.

— Да, да! Он избавил нас от крыс! — разом заговорили несколько человек.

Куркур беспомощно заморгал глазами: все на стороне чужака.

— Опомнитесь, безумцы! Что вы говорите? — закричал он. — Разве вы не знаете, что нам за это будет?

— Мы ничего не скажем хану, — послышалось со всех сторон.

— А как же с крысами? — напомнил Куркур.

— Что — крысы? Их уже нет! — раздался чей-то недоуменный голос.

— Но ведь за них баскак снесет нам теперь головы!

Тогда заговорил Данир.

— Почему? — спросил он.

Куркур не ответил.

— Да, почему, почему? — зашумели все в один голос.

Куркуру пришлось объяснить.

— Крысы… крысы ведь… — начал он сбивчиво, подбирая слова, и вдруг заспешил — Баскак наложил на нас дань в сорок батманов⁴ льна, сорок батманов овса, двадцать бочек меда и двадцать бочек сала. Он ведь отвечает перед самим ханом. Что же он ответит, если крыс больше нет? Ведь хан теперь потребует с него дань сполна…

Данир сразу понял, в чем дело, и громко воскликнул:

— Вы поняли, люди добрые? Часть вашей дани ханский баскак оставляет себе, а хану говорит, что ее съели крысы! Вот какие «крысы» поедают ваше добро!

Поднялся страшный шум.

— Мы голодаем, — кричали люди, — все отдаем хану и его баскаку… Не будем больше платить столько дани!

Лицо Куркура перекосилось:

— Что вы говорите, безумцы! Если об этом узнает баскак, он завтра же нагрянет сюда. В пепел превратит весь наш город!..

Данир прервал его:

— Постой, Куркур-ага! Скажи, когда надо платить следующую дань?

— Как соберем урожай… — ответил Куркур дрожащим голосом.

— Значит, через шесть месяцев… Тогда мы сделаем так: не дадим ничего ни хану, ни его баскаку…

От страха Куркур чуть не свалился с камня.

— А если они придут сюда со своим войском? — пролепетал он.

Данир засмеялся: