В стране странностей

Заводы «Альфа-Лаваль» раньше располагались в самом Стокгольме. Несколько лет назад были построены новые заводские корпуса в двадцати пяти километрах от города, где земля гораздо дешевле. «Альфа-Лаваль» входит в крупный международный концерн, предприятия которого есть в двадцати четырех странах, в том числе в Австралии, Аргентине, Новой Зеландии, Южной Африке.

Правление главного завода под Стокгольмом похоже на дворец, стоящий среди подстриженных газонов и благоухающих роз. Недалеко от входа — глыба с рунами: «Эрик и Хольм поставили этот камень в честь Бьёрна, их отца, надеясь, что бог ему поможет».

Не знаю, как отцу Эрика и Хольма, но концерну «Альфа-Лаваль» бог определенно помогает. Густав Лаваль, сконструировавший в прошлом веке первый центробежный сепаратор для отделения сливок от молока, едва ли мог предполагать, что его изобретение в руках предприимчивых людей послужит для создания крупнейшей монополии, продающей свой товар более чем в ста странах.

Заводы «Альфа-Лаваль» оборудованы по последнему слову техники. При цехах — лаборатории. Да и в цехах, как в лабораториях: все сверкает, рабочие — в белых халатах.

Теперь концерн выпускает уже не только сепараторы для ферм, но и доильные машины, автомобильные кузова, кухонные плиты, косилки для газонов, раковины для водопроводов и даже дорожные знаки.

Итак, город работает.

Фургоны с товарами выгружаются у магазинов и складов. Грузчики катят белые рулоны бумаги в подвалы типографий. Точильщик поставил свою велосипедную тележку возле колбасной, длинный нож блестит на солнце.

Стучат пневматические молотки на верфи. В порту выгружают песок, строительный камень, мешки с цементом. На причалах вертятся мальчишки. Они ловят рыбу, снуют между кипами товаров, охотно бегают за пивом для грузчиков, лакомятся помятыми апельсинами из разбитого ящика. Может, эти ребята станут моряками — они, во всяком случае, мечтают об этом.

Но что за кавалькада пересекает прибрежный парк по усыпанной песком дорожке? Верхом на выхоленных лошадях, в изящных спортивных костюмах молодые люди и девушки совершают предобеденную прогулку. Знают ли эти надменные всадники и всадницы, что такое труд ради хлеба насущного?

Солнце между тем начинает путь к закату, и рабочие на некоторых заводах уже успели пообедать и выпить по чашке кофе. Есть заводы, где кофе пьют не раз в день: он подбадривает утомленного трудом человека.

Солнце все ниже клонится к крышам домов. Кончается трудовой день города.

Мост Вестербру

Вода, вода…

Стокгольм смотрится в зеркала каналов и заливов. Легкие яхты борт о борт, рядами, стоят у его причалов. Замарахи буксиры тащат мимо баржи с углем.

Вода украсила и разделила кварталы столицы. Мосты соединили их.

В Стокгольме несколько десятков мостов — больших и малых, простоявших уже века и построенных совсем недавно. Мост Вестербру, красиво, высоко и смело перекинутый через водный простор, связывает два района столицы. Под мостом проходят самые большие пароходы — еще бы: его пролет поднят над водой на тридцать метров! Красавец мост растянулся больше чем на полтора километра.

Ведь, кажется, не придумать лучше места для прогулок, чем Вестербру: какой вид, какой простор! Но удивительное дело: идешь по мосту, и хорошо, если встретишь десять — пятнадцать пешеходов. Однажды теплым осенним вечером я прошел от берега до берега, повстречав лишь полицейского, который внимательно посмотрел на меня Машины мчались в обе стороны, а пешеходов как ветром сдуло. Мне говорили, что шведы вообще не любят гулять просто так, без цели, особенно в таких местах, где нет магазинных витрин.

А теперь — история моста Вестербру.

Его строила верфь, невзрачные цехи которой стояли тут же, на берегу. Бесполезно искать их — они снесены тогда же, когда снесли и бараки строителей моста.

Разные люди жили в этих бараках: веселый котельщик Кларк, молотобоец Огрен, вдова погибшего при взрыве металлиста Иёрансона, рабочий Эльд. . На стене его холодной каморки висел увеличенный кадр из фильма, где было снято выступление Ленина у Финляндского вокзала: Кнут-Ивар Эльд был коммунистом.

Все эти люди умели работать. Мост был иХ детищем, и он же кормил их. Поднимались устои, железо одевалось в бетон, и у строителей появились даже кое-какие сбережения: за сверхурочную работу хозяева хорошо платили. По субботам рабочие ездили на моторных лодках к далеким островам, где земля еще не пропахла мазутом.

Однажды трое обитателей бараков получили одинаковые бумажки, отпечатанные на машинке. Дирекция верфи коротко извещала: «Мы вынуждены, впредь до изменения обстоятельств, уволить вас с работы».

Эльд первым стал протестовать против увольнения своих товарищей. Он пошел к директору верфи.

— Жалуйтесь, — иронически улыбнувшись, ответил тот.

Не поддержал Эльда и председатель на профсоюзном собрании. Он сослался на параграф в коллективном договоре, который давал большую свободу хозяевам верфи.

Мост Вестербру многие считают красивейшим в столице