В стране ваи-ваи

— Я не согласен с вами, начальник, — возразил он. — По-моему, я только даром тратил и свое и ваше время. Я — слепая летучая мышь. Работа ваша мне незнакома, лес оказался не по душе, с самого начала я чувствовал себя скверно. Меня послали в эту экспедицию против воли. Комиссар области сказал, что будет помогать мне, если я соглашусь. А сам я вовсе не хотел еще раз попасть на Мапуэру. С меня и одного раза хватит. Три года назад миссионер просил меня пойти с ним сюда, так я отказался, сказал, что не стану помогать ему изменить образ жизни индейцев ни в Британской Гвиане, ни в Бразилии. И я вам очень благодарен, начальник, за то, что вы меня отпускаете.

Вид у Эндрью был удрученный. Ничто из виденного нами не соответствовало его описаниям, ни одно из предсказаний не сбылось; все это основательно подорвало авторитет Эндрью в глазах остальных. Экспедиция Терри Холдена, должно быть, вышла на Мапуэру в другом месте. И вот теперь, в довершение всего, его отсылают назад, чуть ли не выгоняют.

Мы прошли около полутора километров, миновали поле индейцев, пересекли несколько ручьев и очутились в мрачном глухом лесу. Вдруг Чарли, шедший впереди, остановился: навстречу нам шагали незнакомые индейцы, неся за плечами вариши и стрелы, связанные пучками, как прутья римских ликторов.

Индейцы в замешательстве остановились, и я смог их рассмотреть. Шествие возглавлял молодой мужчина с тонким лицом и большими кроткими глазами. За ним следовали старуха, высокий сутуловатый мужчина с длинным носом, застенчивый паренек и, наконец, тучный старик с лисьей физиономией, хитрыми глазками и дрожащими губами.

Мы важно поздоровались за руку; внезапно Эндрью, замыкавший наш отряд, бросился вперед и пылко сжал руки старика.

— Фоимо! — Он обернулся ко мне: — Это же Фоимо, один из двух стариков-тарумов, о которых вы слышали. Я знаю его, он жил одно время в саваннах. А остальные — мавайяны. Они идут к Манате торговать. Вам повезло! Фоимо скажет им, что мы хорошие люди, и они вам помогут. Теперь вам, пожалуй, и в самом деле удастся попасть в страну мавайянов.

Фоимо, пристально рассматривавший меня, тряхнул длинными волосами и стал по очереди представлять своих спутников: молодого человека звали Маката, сутулого — Икаро, паренька — Вакоро.

Взглянув на меня, Маката смертельно побледнел и затрясся. Остальные, кроме Фоимо, тоже были заметно испуганы. Чего они испугались? Моей белой кожи? Бороды? Убедившись, что наши приветствия и улыбки только усиливают их замешательство, мы зашагали дальше, предоставив нашим новым знакомым идти по своим делам.

Пройдя мимо двух водопадов, которые предстояло одолеть нашей лодке, мы очутились на берегу залива, затененного ветвями необычного представителя Eschweilera. Стоило коснуться его кремовых цветков — и лепестки тут же принимали зловещий черно-зеленый оттенок.

Под деревом лежала лодка Чекемы. Чарли и Гебриэл стали ее конопатить, а мы с Эндрью пошли назад и снова напугали мавайянов, которые, сняв ноши и усевшись в круг, раскрашивали друг друга, чтобы в полном наряде предстать перед жителями деревни.

Позже все индейцы, в том числе и нозоприбывшие, помогали нам стащить по валкам на берег большую лодку. Лучше было переправить ее к воде, пока борта не отделаны: их легко повредить.

К носу и корме привязали веревки, и индейцы окружили лодку со всех сторон. По сигналу Эндрью все начали толкать и тянуть. Взъерошенный и возбужденный, сверкая острыми зубами, он сам не жалел сил и подгонял других громкими окриками.

— О, Лиза! — или: — Вапес! — вопил он, когда лодка застревала между стволами.

Индейцы смеялись и налегали еще сильнее. За час с небольшим мы дотащили лодку до лагеря и установили ее на невысоких козлах для окончательной отделки.

Кроме Эндрью и Чарли, от нас уходили четверо ваписианов: скромный и располагающий к себе Альберт, смуглый, усатый, с волнистыми волосами и сверкающими зубами Джеймс, а также двое из отряда Безила. Последних я знал мало, зато с Альбертом и Джеймсом мне было жалко расставаться; несмотря на возраст — оба были люди пожилые, — они потрудились на совесть. Я выдал уходящим продукты на дорогу, а остальное поровну разделил между нами для предстоящего путешествия вниз по Мапуэре. Лишь себе я взял меньше риса и сахара, потому что у меня были еще личные запасы — несколько банок консервированного мяса и овощей.