В СТРАНЕ ВУЛКАНОВ. Путевые заметки на Яве 1893 года

После тиффина я почувствовала себя лучше, и в три часа мы отправились на берег, где, побывав на телеграфе и зайдя в некоторые из магазинов, поехали кататься. Знакомая нам и раньше уже описанная дорога привела в туземный город, миновав который, мы проехали через ворота в горе, запирающие вход в укрепление.

Несколько далее раскрылся вид на защищенную от моря выдающимся утесом небольшую бухту, песчаное ровное дно которой так и манило выкупаться. Открытое же море за бухтой вследствие сильного ветра бушевало, покрытое белыми барашками, и волны с шумом разбивались о крутые скалы, взбрасывая высоко на воздух пену и брызги. Вернувшись той же дорогой в туземный город, кучер взял влево через длинный высеченный в скале туннель, освещенный фонарями. Этим туннелем соединяются между собой английские форты, охраняющие полуостров. За ним шла узкая лощина, укрепленная со стороны моря рвом и двумя стенами; в ней помещались казармы гарнизона. Отсюда второй туннель вел в другую, гораздо большую долину, тоже обнесенную валом. Укрепления вооружены артиллерией, но нигде не было видно часовых и мы не встретили даже ни одной живой души.

Следуя берегом моря, мы возвратились на пристань другой дорогой.

Вечером станционер[250] производил опыты с электрическим светом, озаряя различные части бухты настолько светло, что легко было разглядеть самые небольшие предметы. Наученная опытом прошлой ночи, я решилась спать в рубке, в которой можно было расположиться только в одиннадцать часов после того, как погасили огни и прекратилось движение на палубе. Но в этот раз пришлось ждать еще более позднего часа, так как по приходе «Сиама» происходила пересадка пассажиров и перегрузка почты и багажа. Наконец, я устроилась на матраце, положенном на полу рядом со многими другими. Благодаря большому люку и окнам со всех сторон в рубке было очень прохладно и приятно. Суета и беготня на пароходе прекратились только в два часа ночи по выходе в море.

Пятница 26 марта, Красное море. — Весь день дул сильный юго-восточный ветер, разведший волнение, невиданное мной до сих пор в Красном море, последнее покрылось пенящимися гребнями, превратившими его, наперекор его наименования, в белую поверхность. Несмотря на волнение, утром качки не чувствовалось, так как и ветер, и волны были попутные, содействуя даже увеличению хода. Вибрация винта зато была так сильна вследствие усиленной работы машины, что невозможно было писать.

По обыкновению плавания в Красном море благодаря узкости фарватера мы беспрестанно встречали или обгоняли значительное количество судов и по тому, как они зарывались носом в волнах, видно было, насколько море разбушевалось. Впрочем с полудня, когда ветер еще посвежел, даже громадная «Гималая» стала испытывать боковое движение и велено было закрыть на третьей палубе полупортики, так как некоторые из кают успело залить волной. Во время завтрака в кают-компании обдало даже морской водой несколько пассажиров. Между палубами сделалось невыносимо душно, вечером же, когда стихло, сделалось возможным снова все открыть.

Днем была произведена пожарная тревога, затем II класс играл против первого в крикет.

Я опять спала на палубе, воздух был очень приятный и температура не более 20° R.

Суббота 27 марта, Красное море. — В шесть часов вахтенный унтер-офицер разбудил спавших на палубе словами: «Six o’clock, please!» («Шесть часов, пожалуйста!»), тем самым давая знать, что время окачивать палубы. В каютах и в ванной в сравнении с верхней палубой было невыносимо душно и жарко, и хотя вода в ванной была свежее воздуха, но вследствие свойственной после соленой ванны реакции чувство охлаждения немедленно проходило. Попутный южный ветер не охлаждал температуры, которая дошла до высшего числа градусов за все плавание, равняясь 27° R. в тени и 55° R. на солнце. Оба bar (буфеты для напитков) первого класса весь день осаждались пассажирами, требующими различных питей для утоления жажды. На пароходе имеется целый длинный список различных напитков, подразделяющихся на short — крепкие и long — прохладительные, причем первым в особенности присваиваются самые удивительные названия, напр.: Corpse Revival, Gin-Slick, John Collins, Pick me up[251] и т. д.

Во время завтрака, тиффина и обеда только и были слышны возгласы пассажиров, спрашивавших, согласно установленному порядку, карточки для записки требований на пития. Расчет по этим карточкам производится в конце путешествия.

К вечеру ветер усилился и воздух сделался прохладнее, так что никто не спал на палубе; легкая качка не прекращалась до ночи. Нами пройдено за сутки 418 узлов в среднем 17 ½ узлов в час.