В сумерках близкой весны

Закипел чайник. Анжела поднялась и разлила кипяток по чашкам. Одну поставила перед дочерью. В свою добавила одну ложку сахара. Ольга попыталась с наслаждением вдохнуть кофейный аромат. Но наслаждения не получилось. Её затошнило. Рот наполнился слюной. Пришлось быстро отлучиться в туалет. Анжела терпеливо ждала, помешивая чайной ложечкой кофе. Её лоб был нахмурен, брови сведены на переносице.

– Как плохо, мам! – Ольга чуть не плакала. – Я отравилась этим противным оливье!

– Ну конечно.

– Что мне делать?

– Не знаю.

– Кофе поможет?

– Возможно, да, возможно, нет. Выпей активированного угля.

Ольга медленно, шатаясь, прошла на своё место и тяжело опустилась на стул. Сделала осторожный глоток. Подождала. Напиток остался в желудке. Это придало уверенности.

– Голова болит.

– Нужно поспать.

– Не могу.

– Пей больше воды.

– Ничего не хочу. Сил нет.

– Тогда расскажи, что случилось. Почему ты не поехала с Костей и Леной?

– Я же рассказала.

– Ты рассказала правду?

– Не знаю. – Она была в ужасе, потому что действительно не знала.

– Как не знаешь?

– Я ушла прогуляться в парк. Мне было плохо.

Ольга беспокойно заёрзала на месте. У неё не было сил оправдываться. Но она прекрасно понимала, что услышит сейчас.

– Ты села пьяной за руль. Ты могла бы уехать с Леной, но не сделала этого!

Слова резали, как остриё бритвы. Справедливые слова, от которых хотелось плакать.

– Я не могла.

– Почему?

На этот вопрос не было ответа. Действительно, почему? И от этого становилось ещё более ужасно. Она не помнила, как села за руль и приехала домой. И испытывала ужас от того, что не помнила. Возможно ли вмиг потерять память?

– Я не знаю, – прошептала она. – Я плохо поступила.

– Ты преступно поступила! Ты могла попасть в аварию.

– Мам, пожалуйста!

– Тебе тридцать один год, Оля! Я разочарована и обеспокоена.

– Я сама разочарована! Но клянусь, что больше никогда не стану пить!

– Я думаю, что тебе не нужно бывать в том доме. Я поговорю с папой.

– Нет, мам, не надо! – Ольга вспыхнула, смахнула с лица спутанные волосы. – Никто не виноват в том, что я перебрала. Уж папа тем более. Я просто увлеклась. Мы разговаривали. Наталья рассказывала про свою жизнь. Поверь, она была не из лёгких. Эта женщина столько всего перенесла, столько выстрадала!

– Ты сейчас говоришь серьёзно или ещё не протрезвела? – строго спросила Анжела.

– Конечно, серьёзно. Я её раньше не знала. Но теперь знаю, мам! Наталья – хороший человек. Понимаешь, она простая, деревенская какая-то, что ли, у неё нет вкуса, она некрасива. Но очень гостеприимная. У неё хорошо и уютно дома! Всё чисто и такое новое, красивое. Она старается, чтобы всем в её семье жилось хорошо. Очень любит своих детей. Даже Женьку, который не хочет приходить, потому что женился на злой, отвратительной женщине. Знаешь, мам, когда они ещё жили со своим родным отцом, то Женька и Наталья были очень близки. Он защищал её от сумасшедшего мужа. Однажды её муж чуть не зарезал ножом! Женька заступился, сам получил рану. И после всего этого появляется какая-то дрянь, которая разбивает их. Мам, представляешь, как Наталье тяжело?

– Почему ты говоришь так? Разве ты знаешь ту женщину, на которой женат Женя? Вы знакомы? Разве можно так говорить про незнакомого человека? – В голосе Анжелы сквозило недоверие.

От этого было больно, но с жаром хотелось доказывать свою правоту. Оля верила Обидиной.

– Не знаю. Но о таких вещах не лгут, мам. Женина жена из детдома. Она не знает, что такое семья. Просто не понимает, не видит берегов. Представляешь, ей дали квартиру, работу, а она чуть всё не бросила. Уехала к своим родителям, которые давно лишены на неё прав, и месяц с ними пробухала! Жизнь человека ничему не научила, представляешь? Потом вернулась, связалась с Женькиным другом, забеременела от него. Тот сразу сбежал. А Женька женился на ней. Благородный! Как Наталья должна себя чувствовать, мам? А потом, пережив потрясение, Наталья первая протянула этой дурочке руку помощи, признала ребёнка. Так та решительно отказалась общаться, и Женьке не даёт. Поэтому они разводятся. А мальчик тот погиб, спрыгнул с моста!

– Какой мальчик?

– Да тот мальчик, которого Женька считал своим! Он связался с плохой компанией, подсел на наркотики. Представляешь, какой ужас?

Из глаз Ольги потекли слёзы. Она сглатывала копившуюся во рту слюну, трогала потными руками чашку с остывающим кофе. А Анжела сидела и слушала, совершенно непроницаемая, чуть удивлённая. Сбивчивая речь дочери вызывала недоверие. Потом она вздохнула, потянулась.

– Оль, иди в кровать. Постарайся уснуть. Уже пятый час.

– Мам, ты слышала, что я тебе сказала?

– Да.

– Ты что-нибудь поняла?

– Да. Но не много.

– И что ты не поняла? Я объясню.

– Мы поговорим об этом позже. Тебе надо поспать.

– Нет, мам! Это важно! Я хочу объяснить, чтобы ты всё поняла правильно. Чтобы ты поддержала!

– Кого?

– Меня, папу, Наталью.

– А если я не поддержу?

– Значит, ты неправильно всё поняла! – Она снова выглядела очень пьяной. Язык заплетался, руки тряслись.

– Давай оставим это.

– Я думаю, что вам с Натальей надо подружиться. Давай пригласим её в гости.