В сумерках близкой весны

Анжела поморщилась. Она надеялась, что сумбурный рассказ Сони окажется наполовину ложным, преувеличенным и надуманным. Не оказался.

– Кто придумал напечатать статью?

– Не знаю. Я её не читал.

– Марат! Не читал, но знаешь, что там всю информацию извратили! Кому из вас в голову пришла эта мысль? И для чего? Для чего?

– Кажется, Зиночка предложила, она же в школе работает, а главный редактор газеты у них часто появляется. Обещал помочь. Но что всё это значит? Зачем ты спрашиваешь?

– Я тоже хотела бы узнать, что всё это значит. Обещал помочь? Помог, как я вижу! Подозреваю, что ты в курсе дела, и предупреждаю, оставьте девочку в покое! С этого дня я стану приглядывать за ней.

– Кого ты имеешь в виду?

– Ундюгерь.

Повисла тягостная пауза. Марат откашлялся, послышался нервный смешок.

– Зачем тебе это, Анжелочка? Займись нашей дочерью.

– Что происходит?

– Не вмешивайся в эти дела. Я прошу тебя.

– Ты меня пугаешь, Марат! – Анжела плотнее запахнула полотенце на груди. – Что значит «не вмешивайся»?

– Я ещё раз прошу тебя! Анж, не лезь в это! Займись своей больницей, сходи в кино! Знаешь, это грязное дело. Ты ничего не поймёшь!

– Вы убедили её, что она смертельно больна! Вы принесли ей траурный венок!

– Я? Я ничего не приносил.

– Как вы посмели? Ты спятил, Марат? У меня складывается впечатление, что именно вы – психическо больные люди! Вас надо закрыть в психушку и усердно лечить!

– Что ты кипятишься? Я ничего не знаю, клянусь!

– Это подло, то, что вы делаете! Сначала это собрание, на котором «твои девочки» не имели права появляться! Затем статья! Как посмела твоя жена сообщить мальчику, что Женя не его отец? Какое моральное право вы имеете, Марат? Я не ожидала, что ты опустишься до такого дна! Откуда вы вообще это взяли? Антон погиб, а вам всё мало! Вы травите его мать, убеждая, что она больна раком! А Женя? Вы думали о том, почему он тоже умер?

– Мальчик просто перепил!

– Вы «мальчику» сломали жизнь!

– Ой, я не могу больше разговаривать! Наташеньке не понравится, и вообще… У меня звонок по другой линии!

– Тебе не страшно? За себя не страшно? Что с тобой стало? Что вы делаете?

В трубке послышались короткие гудки. Анжела тяжело опустилась на пол, обхватив голову руками.

4.

Очень хотелось весны! Такой, чтобы почки на деревьях начали лопаться, зазеленела трава, лучи солнца били в окно, отбрасывая на стены яркие блики. Но март был серым и тусклым. Дороги не чищены, на тротуарах месиво из грязного снега. Дома холодно и слышно через открытую форточку, как каркают вороны, кружась над выброшенными на мусорку, объедками. Раньше весна была другой, радостной, со стаями кричащих птиц, половодьем, цветущей вербой. А сейчас усталость и каша на дорогах.

Анжела допивала кофе, когда в квартиру шумно ворвалась Ольга. Она хлопнула входной дверью и зашелестела спортивной сумкой.

– Мама! Мама, ты дома?

– Дома.

– Как хорошо!

Ольга несколько минут раздевалась в прихожей и искала свои тапочки. Затем появилась на кухне и присела за стол напротив Анжелы. Тонкие ноздри раздувались от быстрой ходьбы, на лбу выступили капли пота.

– Кофе будешь?

– Нет. Как ты можешь постоянно пить кофе? Для тебя еда – это кофе.

Анжела не ответила. Настроение дочери не предвещало ничего хорошего. Бессмысленный взгляд перебегал с предмета на предмет, словно Ольга о чём-то задумалась. Но было в этом что-то беспомощное. Анжела улыбнулась.

– Мам, ты улыбаешься несмотря ни на что! На улице противно. Снег обещают. А кофеварку так и не купили!

Часы показывали без пяти минут восемь. Анжела собиралась почитать книгу и лечь спать. С удовольствием допила остывший напиток и поднялась, собираясь пойти в свою комнату.

– Мама! – Голос надрывный, слёзы где-то совсем близко. Ольга сглотнула, сделала вид, что смахнула ресницу.

– Что случилось?

– Я хотела у тебя спросить…

– Что?

Ольга на минуту задумалась, запустив ладонь в волосы, лохматя их. Анжела, внимательно смотрела на дочь и вдруг удивилась, откуда такое настроение? Что-то случилось в танцевальной студии или очередная ссора с Сергеем по телефону?

– Ты была на занятиях?

– Да, двое заболели, а у нас конкурс!

– Расстроилась?

– Немного.

Ольга махнула рукой. Разговор о работе успокоил её. Она нахмурилась. Слёзы высохли.

– Что станешь делать?

– Подожду пока, не стану заменять. Надеюсь, девочки восстановятся. Но боюсь, как бы другие не заболели. А у нас конкурс!

– Его не отменят?

– Ты что?! – испуганно всплеснула руками Ольга. – Столько нервов! Столько сил!

– Ну или перенесут.

– Нежелательно. Настрой важен.

Анжела подождала ещё несколько минут, но Ольга молчала, думая о чём-то своём. Хотела о чём-то спросить. Не спрашивает. Возможно, передумала.

– Я буду в своей комнате.

– Хорошо. Смотрю, Кинга стала читать! Книга чужая, у нас такой не было. Что-то про зомби наверное. Не хочу Кинга, слишком он любит описывать тошнотворную физиологию.

Анжела пожала плечами и ушла, гадая, что за разговор затеяла дочь. Присела в кресло, вздохнула, потянулась к настольной лампе и включила её. Книгу брать не стала. Задумалась, наморщив переносицу.