В сумерках веры (СИ)

Фоном для этих грандиозных конструкций служили серые столбы пара и дыма, тянущиеся вверх из десятков градирен тепловых станций. Выбросов было так много, что они образовывали непроглядные облака, облепившие и сами трубы и башни шпилей.

Я позволил себе несколько минут провести в спокойном созерцании, пока в симфонию церковной суеты не ворвался новый басовитый звук.

Мы с Афелией тут же обернулись направо, где небо над пёстрыми храмовыми крышами рассекал ревущий двигателями челнок Арбитров.

— Похоже, нам пора идти, сестра, — с некоторой тоской произнес я, оборачиваясь к храму.

***

Когда мы спустились в святилище, оно уже было заполнено оперативниками. В ярком свете люминосфер вериспексы в чёрных плащах казались ожившими тенями, снующими в каждом углу с мигающими ауспиками и другой аппаратурой.

В центре атриума, у исхода лестниц, стоял высокий мужчина в чёрной броне, украшенной знаками отличия и позолотой. Как только мы с сестрой вошли, он двинулся нам навстречу.

— Маршал, — Афелия приветственно кивнула и указала на меня. — Это инквизитор Хальвинд. Он настоял на вашей помощи.

Глаза арбитра скрывались за тёмным визором шлема, но даже так я ощущал напряжение, которое источал гигант. Вероятно, его нахождение здесь было совсем необязательно, но он прибыл, не желая проявить непочтительность к кардиналу.

Похоже, это была очередная пьеса местных интриг, где даже слуги Лекса предпочитают танцевать под дудку Министорума.

— Я признателен, что вы решили проследить за всем лично, маршал, — мы пожали руки. — Но это излишне.

— Как вам будет угодно, господин. Правильно ли я понял ваш запрос? Только лаборатории?

— Пока что да. Уверен, что отважные сёстры сумеют оказать мне поддержку, если дело дойдет до драки.

— Как вам будет угодно, — повторил судья, окидывая взглядом атриум, где копошились его подчинённые. — К сожалению, здесь уже наследили, поэтому данные могут оказаться противоречивыми. В любом случае, нам понадобится несколько дней, чтобы обработать информацию.

Я недовольно посмотрел на Афелию, которая уже поняла, что не стоило пускать толпу сестёр и священников внутрь.

— Как только станет что-то известно, сообщите мне, — я протянул маршалу свой инфоплншет, где на экране высветился номер личного вокс-канала. У меня не было сомнений, что шлем арбитра оснащён системой пикт и видео фиксации.

Тот несколько секунд глядел на устройство, после чего кивнул и повёл нас к алтарю.

Под огромными ладонями Императора судьи установили какую-то аппаратуру, шипевшую и щёлкающую внутренностями. Один из вериспексов, обладающий глубокой аугметикой головы, внимательно изучал осколок меча святого Друза, водя над ним ауспиком. Мощный пучок лучей, скользивший по отполированной стали, наполнял воздух запахом гари и горячего металла.

Этот вид привел воительницу в возбуждение.

— Маршал, я прошу вас бережно относиться к этому артефакту, — несмотря на вежливость, её голос звучал как приказ. — Прикажите своему подчинённому остановиться.

Сыщик, сидевший на корточках у алтаря повернулся к нам, выставляя напоказ немигающий зелёный окуляр, заменяющий левый глаз. Из репродуктора, расположенного на месте рта, послышался хрип:

— Это орудие убийства. Необходимо произвести глубокий анализ, чтобы…

— Я сказала прекратить, — внезапно в руке у палатины возник болтерный пистолет, нацеленный на судью.

Меня это порядком удивило, но маршал сохранял невозмутимое спокойствие. Похоже, он знал о замашках Афелии куда больше.

— Сестра, я думаю, нам всем стоит работать как одна команда, — осторожно начал я, кладя руку на её бронированное запястье.

И тут же пожалел об этом…

Как только я коснулся доспеха, мгновенно сработали рефлексы воительницы и бронированный локоть врезался мне в грудь, выбивая все дыхание и отбрасывая к перилам возвышения.

Легкие сотрясла судорога, из уст вырвался припадочный кашель. Потребовалось усилие, чтобы устоять на ногах и не вскрикнуть от боли трещавших костей. Смахнув с глаз проступившие слёзы, я бросил яростный взгляд на сестру, но тут же замер как вкопанный.

Вместо Афелии на меня смотрела канонисса Луриния. Её кроваво-красную котту развевал сухой ветер степи, несущий с юга запах гари и прометия. Воительницу окружали сёстры в белых с красным доспехах. Все они нацелили свое оружие на меня и моё сопровождение.

Стоявшие неподалеку гвардейцы из уцелевших полков в недоумении обменивались взглядами, не понимая, что происходит и кого им поддерживать.

Глубоко внутри меня зрела бессильная злоба. Сороритас были непреклонны в своем решении, и это выводило из себя. Сейчас, когда наши силы перенесли тяжёлый удар, они были готовы бросить нас и отправиться за призрачной надеждой на охваченный едкими туманами архипелаг.

Зубы скрипнули от ярости. Мне стоило догадаться раньше, что поход на Сицилус нужен был только для того, чтобы раздобыть транспорт до материка. Но я до последнего надеялся, что разумность перевесит праведный гнев и костное чувство долга.