В сумерках веры (СИ)

Признаться, я бы с радостью посмотрел на то, как арбитры врываются в поместье и разносят его в щепки, попутно охаживая силовыми дубинками каждого несчастного глупца, попавшегося под руку. Однако сейчас у меня были несколько иные цели. И они определенно не требовали грубой силы. Во всяком случае, до поры.

— Будьте готовы, капитан, но я бы предпочёл зайти как гость. Пусть местные хозяева сами явят нам свои намерения. К слову о них, кому принадлежит поместье?

— Госпоже Кризи, — тут же ответил вериспекс, прежде чем обернулся к своим товарищам, переводя мои пожелания в приказы.

Оперная певица?

Судьи начали дисциплинированно загружаться в бронетранспортер, пока мы с Афелией подходили к рекордеру, установленному рядом с воротами.

— Вы уверены, что это хорошая идея? — Спросила воительница, очевидно услышав доклад Вульпуса о турелях и системах защиты. — Довольно опрометчиво игнорировать опасность.

— Всякие переговоры имеют долю риска, сестра, — ответил я с ноткой недовольства и коснулся звонка.

Несколько секунд ничего не происходило, пока безмятежную тишину загородных угодий не нарушил скрип линзы ожившего рекордера. Устройство беззастенчиво осмотрело нас, вытягивая красную линзу и фокусируясь на лицах.

Лишь после этого из вокс-решетки снизу раздался невероятно чистый требовательный голос:

— Назовите себя и цель визита!

Вместо ответа я вынул из кармана инсигнию и протянул её вперед, чтобы знак полномочий свисал прямо перед объективом. Тот снова зажужжал, разглядывая предмет, а из вокса вырвался странный звук, похожий на оборвавшийся вздох.

Впрочем, спустя мгновение ворота пришли в движение, уступая нам дорогу.

— Переговоры? — Возмутилась Афелия, когда наш флаер проник за пределы стен. — Что за игру вы ведете, Хальвинд?

Едва сдерживая гнев, воительница крепче сжала обод штурвала.

— Подумайте сами, — спокойно начал я, дипломатично жестикулируя ладонью. — Флаер, который мы отследили, минимум трижды останавливался у тайного хода. Весьма вероятно, что он трижды не дождался женщины, чью одежду и кровь мы нашли. К тому же, по словам капитана, здесь проживает некая Кризи. Вам знакомо это имя? Кажется, оно принадлежит популярной в столичном мире примадонне.

— Так и есть, — злоба и недоверие сменились на лице женщины подозрением и задумчивостью. — Думаете, это её кровь мы нашли в… мы нашли?

Игнорируя заминку собеседницы, я неопределенно кивнул.

— Вполне возможно, хотя без анализа узнать наверняка не выйдет. С другой стороны, очень скоро мы получим доступ к личным вещам певицы, так что у меня почти нет никаких сомнений.

— Если нас не нашинкуют пулями, — язвительно напомнила мне Афелия.

— Да, если нас не нашинкуют пулями.

Похоже, что женщина не разделяла моего воодушевления, а потому лишь вознесла короткую молитву и направила флаер над расчищенной брусчаткой, рассекающей просторные сады, чья живая изгородь сейчас скрывалась под сугробами.

Где-то в стороне виднелись двухэтажные домики, выполненные из розового камня и тёмного дерева. Судя по всему, они являлись жильем прислуги. Однако даже их с виду дорогие фасады меркли в сравнении с роскошным особняком, крылья которого будто клещи охватывали площадь в центре поместья и стремительно вырастали в лобовом стекле.

Несмотря на ночной снегопад, стены сверкали розовым мрамором и позолотой на чёрных полуколоннах, тянущихся во всю высоту четырехэтажных стен. На крыше же прямо сейчас орудовали рабочие, очищая от снега покатую обсидиановую черепицу, украшенную включениями лиловой слюды, переливающейся на солнце.

Ворота за нами закрылись почти сразу, как массивный бронетранспортер въехал на аккуратную дорожку, нарушая утреннее спокойствие рёвом двигателя. На ровной крыше медленно вращалась дистанционная турель со спаренными болтерами, выискивающая жертву, словно карнадон.

Однако вопреки опасениям Афелии, мы добрались до парадных дверей без происшествий, но сопровождаемые беспокойными взглядами прислуги. И если наш тёмно-синий флаер не вызывал каких-то подозрений, то вот огромная коробка «носорога», сверкающая символами Арбитрес, не сулила местным обитателям ничего хорошего.

Когда наш транспорт опустился на посадочные стойки у входной лестницы, на неё уже вышли двое мужчин в богатых ливреях и отворили двери из чёрного дерева. В центре прохода стоял высокий худощавый мужчина в строгом костюме, прошитом серебряными нитями.

— Господин, — поклонился он так низко, чтобы не оскорбить меня своим выделяющимся ростом. — Слуги почти собрались, прошу вас…

Признаться, мне было тяжело скрыть надменную усмешку, когда люди вели себя настолько покладисто перед властью Инквизиции. Однако почти одновременно с удовлетворением меня посетило чувство опасности. Никогда нельзя быть абсолютно уверенным в чьих-то добрых намерениях.

— Капитан, — коснулся я вокса, останавливаясь на последней ступени. — Обеспечьте прикрытие.