В сумерках веры (СИ)

…распевая глубоким голосом поминальную песнь о Друзе. Казалось, что священники специально бродят в толпе, внимательно следя за соблюдением ритуала, помогая пилигримам подпевать, ведь даже с радиальной площади тоскливый траурный гимн было невозможно расслышать целиком из-за ветра и громогласного звона.

И чем ближе мы становились, тем сильнее дрожало моё сердце, охваченное неприятным холодком…

Как и предполагала Афелия, южная лестница оказалась забита людьми ещё больше, чем подступы к ней, где уже образовались характерные течения стремящихся к Собору прихожан. Именно здесь стояли святые братья, выдавая всем длинные восковые свечи, которые надлежало донести до самых верхних ступеней.

Для того, чтобы свечей хватило на всех, Министорум пригнал к подножью лестницы десяток огромных телег, ежеминутно разгружаемых группами младших послушников. Здесь траурные литании терялись в воздухе вместе с зычными выкриками старших священников.

— Нам сюда… — воительница коснулась моего плеча и указала на проулок, загороженный одной из телег.

Едва вырвавшись из плотного потока чёрных фигур, мы нырнули в него, оставляя позади вой ветра и унылое пение.

Но лишь для того, чтобы столкнуться с толпой уже здесь и услышать проносящееся сквозь узкие стены многих уровней колокольное эхо. Бедняки, как и жители всего остального Санктинуса, натянув на себя чёрные тряпки, сбивались в смердящие группки и направлялись к ближайшей кафедре на относительно широкой улице. И там их уже ждали подготовленные экклезиархи, поющие ту же самую песнь, что разливалась сейчас наверху.

С трудом пробившись сквозь человеческий поток, Афелия потянула меня к неприметной двери, укрывающейся в тени каменной ниши. На низких ставнях переливалась серебром маленькая геральдическая лилия. Откуда-то в руках воительницы возник самый неприметный ключ, и спустя несколько щелчков замка мы оказались отрезаны от шума улицы благословенной тишиной, заполняющей пыльный коридор. Даже пресловутый колокольный звон будто бы не мог преодолеть сопротивление каменных стен.

— Давно же им не пользовались, — откашлявшись, подытожил я, касаясь вокс-передатчика в ухе.

— Храмовый город испещрён множеством путей, но не все они… одинаково полезны, — загадочно ответила женщина, поворачиваясь к древним деревянным полкам, освещённым тусклой люминосферой над нашими головами. — Но именно этот путь поможет избежать скопления людей.

Пока Афелия проверяла склянки, я тщетно пытался связаться с Августом. Последняя надежда на то, что хотя бы в близи храмового города связь окажется лучше, растворились, заставив меня недовольно скрипнуть зубами.

Воительница же, отыскав ещё не опустевшую масленицу, залила небольшую ручную лампаду. Проверив фитиль, она дала искру и осветила помещение уже более ярким, тёплым светом.

После чего повернулась ко мне и внимательно заглянула в лицо.

— Хальвинд… вы уверены в своих подозрениях? — спросила женщина таким тоном, будто бы сама боялась своих слов. — Всё-таки… к несчастью, людские грехи не обходят стороной и дом Бога-Императора. Но можем ли мы так поспешно судить?

Первой моей мыслью было влепить Афелии пощёчину, надеясь привести ту в чувство.

Но чем дольше на меня смотрели её каштановые глаза, переливаясь в дрожащем свете лампы, тем слабее становилась моя решительность. Похоже, что и сестры битвы могут испытывать сомнения, когда речь касается тех, кого в обычное время они привыкли считать проводниками чистоты и незапятнанной веры.

Но теперь, когда истина о кардинале вышла на поверхность, по её щекам заструились серебристые ручейки…

— Афелия… — моя рука медленно коснулась её плеча и тут же опустилась ниже, обхватывая предплечье. — Сомнениям не место в праведном сердце. Вы нужны мне сейчас как никогда.

Ещё минуту мы стояли так, затаив дыхание и глядя в глаза друг другу, пока женщина наконец не пришла в себя, а её взгляд не принял уже привычное ожесточение.

— Если всё это окажется вашей очередной больной фантазией, — стерев с лица слёзы, сестра стряхнула с себя мою руку и встала вполоборота, — я лично пристрелю вас.

— Это будет более чем справедливо, — уголки моих губ дрогнули против воли. — Так куда дальше?

***

Как и сказала Афелия, нам удалось избежать скопления людей. А если быть точнее, то людей вовсе.

Очень скоро пыльный коридор перешёл в какие-то узкие заброшенные улочки, расположенные в расщелинах межу циклопическими структурами. Стены здесь были выполнены из громадных блоков, пронизанных толстыми прутами арматур, а редкие деревянные двери выглядели так, будто их не открывали столетиями.

Однако стоило только убедиться в заброшенности здешних мест, как под ногами хрустели обглоданные кости, размером едва ли похожие на человеческие. Всё время, пока мы шли, откуда-то сверху доносилась органная музыка, а впереди слышался какой-то особенный, непривычный шум.

Улица круто поднималась, пока не упёрлась в сплошную стену. В ней не было ни окон, ни ворот, ни каких-либо иных следов, которые мог оставить человек. Идеально ровная скала уходила ввысь и терялась в непроглядном мраке.