В свете луны

Однажды, в тот год, когда Аннабель исполнилось четырнадцать, она стояла в боковой галерее и сквозь сучковатые ветви дуба смотрела на восход солнца. Отсюда она могла разглядеть два длинных ряда хижин, стоящих друг напротив друга, разделенных широкой полосой травы. От каждой хижины вела извилистая тропинка, которая соединялась с другими и становилась одной широкой тропой посреди поросшей травой площадки. Эта тропа, протоптанная множеством черных ног, была ровной и гладкой. В то утро слуги – ни одна настоящая леди не называла их рабами – остановились и разом повернулись, чтобы увидеть зрелище, частью которого мечтала стать Аннабель.

Гончие возбужденно бегали по лужайке, а чистокровные скакуны били от нетерпения копытами. Затем послышались пронзительные звуки труб. В предрассветном тумане появилась группа охотников во главе с франтоватым мистером Ройсом Кинкейдом.

Он был великолепен в охотничьей куртке верхом на породистом гнедом жеребце. Его черные сапоги сверкали. Разумеется, он не знал, что она наблюдает за ним. Взгляд его серых глаз и низкий смех были предназначены молодой аристократке, скачущей рядом с ним.

На девушке была желтая амазонка и мягкая шляпка со свисающими полями, из-под которой виднелись белокурые локоны. Аннабель знала, что широкополая шляпа не годится для прогулки верхом. Но в тот момент она жизнь бы отдала за возможность обладать амазонкой цвета нарциссов и широкополой шляпой. Возможно, тогда мистер Ройс Кинкейд заметил бы ее.

Но никто ее не заметил, даже слуги, идущие по тропинке. Вероятно, именно поэтому ей удалось услышать их разговор. После этого Аннабель отправилась разыскивать папу, который никогда не принимал участия в охоте. Как обычно, она нашла его в библиотеке.

– Что значит «повеса», папа? – спросила она. – То же самое, что «подлец»?

– Почему ты спрашиваешь, Энни?

– Я слышала, как слуги говорили о мистере Кинкейде.

Аннабель не боялась задавать отцу вопросы, потому что он никогда не смеялся над ней. Так было и на этот раз. Он отложил книгу в сторону.

– О мистере Пейтоне Кинкейде?

– Нет. О мистере Ройсе Кинкейде.

– Вот оно что! – Он кивнул. – Сядь, пожалуйста, Энни.

Аннабель села на краешек стула, выпрямила спину и сложила руки на коленях. В «Излучине» Аннабель всегда вела себя как положено леди. Даже носила туфли, хотя они ее стесняли.

– «Повеса» и «подлец» не совсем хорошие слова. Так называют людей никчемных и непорядочных, – объяснил папа своим звучным голосом оратора. – Ты помнишь Платона, Энни?

Девочка кивнула. Как она могла не помнить?

– Ройс – сложный молодой человек, но у него душа философа. Не обращай внимания на нелестные отзывы о нем и будь с ним любезна.

Папа вновь взял в руки книгу. Девочка поняла, что разговор окончен и надо уходить. Отец вовсе не хотел быть грубым, просто он тотчас же забыл, что дочь сидит рядом с ним.

Аннабель дождалась, пока папа отправится наверх спать, и проскользнула в библиотеку, где взяла все десять томов «Республики» Платона. Каждый вечер она засыпала, читая о различных обществах и философах. Ей очень хотелось быть любезной с Ройсом Кинкейдом, но не представлялось такой возможности. Он даже не подозревал о том, что она находилась в «Излучине».

К тому моменту, когда ей исполнилось шестнадцать лет, Аннабель знала, что природа сыграла с ней злую шутку. Она уже поняла, что ей не стать такой же красавицей, как мама или Оливия. Конечно, она была разочарована. Но разочарования со временем проходят. Хорошо еще, что она не унаследовала внешность отца.

Ей просто хотелось, чтобы некоторые части ее тела немного подросли. Вширь… или в длину.

Она жила в городе студентов. По весне молодые люди прогуливались по благоухающим цветами аллеям, ухаживая за молодыми барышнями, которые были выше, нежнее и круглее, чем Аннабель. Они ездили с ней охотиться на индеек, хвалили за меткую стрельбу, как истинные джентльмены, но никогда не приглашали прогуляться по усыпанной лепестками аллее.

Недалеко от их дома находился Военный институт Виргинии. Карлайл был курсантом, и вся семья часто посещала парады. Иногда он хвалился перед своими товарищами, что у него есть сестра, которая умеет стрелять, скакать верхом и даже готовить. Но это не производило впечатления на молодых людей. Как и Карлайл, они прогуливались вокруг института и таращились на девушек, у которых в соответствующих местах были выпуклости. Оливия пыталась ей помочь.

– Ты пользовалась бальзамом, который я дала тебе, Энни? – Оливия положила на голову Энни толстую книгу. – А теперь иди, – скомандовала она.

Видимо, по-другому использовать книгу у Оливии не хватило ума. Расхаживая по спальне и стараясь удержать книгу на голове, Аннабель отвечала:

– Я пользовалась им. Регулярно. Утром и вечером.

– Ничего не понимаю. Почему же мне помогло?

Энни посмотрела на затянутую в корсет грудь Оливии. Самые настоящие дыни. Оливия пользовалась бальзамом и вырастила пышные, спелые дыни. Аннабель тоже пользовалась бальзамом и чесалась. «Оливии Бог дал нежные дыни, а мне – зудящие укусы москитов», – думала Аннабель.