В свете луны

Девушка старалась держаться с достоинством, но все испортили блестевшие на ресницах слезы. Поддержки от брата ждать не приходилось. Безразличный к боли сестры, он сидел на стуле, скорчившись, словно только что получил удар в солнечное сплетение.

– Вы очень щедры, мистер Ройс, – запинаясь, произнесла Аннабель. – Однако несправедливы по отношению к Гордону.

Господи, он взвалил на себя заботу еще об одном невинном существе. Будь у него хоть капля здравого смысла, он выбил бы из нее дурь. Но не смог. И всему виной было выражение ее лица.

– Аннабель, Гордон стремится заполучить «Излучину» не больше, чем я. – Ройс отчетливо видел пульсирующую жилку на шее девушки. Прямо над камеей. – Моему отцу известно то, на что ваш брат не обратил внимания: я не предложил вам ничего такого, о потере чего впоследствии пожалел бы. У меня есть земли на Западе и скандально известное английское наследство, которому война не грозит из-за стабильности фунта стерлингов. Двадцать тысяч долларов – это капля в море.

– Это больше, чем мне нужно… или чем я хотела бы получить. – Аннабель устремила на Ройса взгляд своих темных глаз.

– Можете принять это, а можете отказаться, мисс Холстон, – резко произнес Ройс, исподлобья наблюдая за девушкой, пока Джарвис вносил в соглашение поправки.

Аннабель с мольбой во взгляде повернулась к Карлайлу, ища поддержки, однако брат избегал смотреть на нее. И Аннабель замерла. Замкнулась в себе. Тишину в гостиной нарушал лишь скрип пера по бумаге. Аннабель выглядела ужасно одинокой в этой комнате, полной людей.

Одинокой и безжизненной. Только ее палец чертил невидимые узоры на полированной столешнице.

Эта девушка пробудила в Ройсе способность чувствовать, даже сострадать. Ненависть к ней была так же сильна, как и внезапно возникшее желание защитить ее от окружавшего их сумасшедшего мира. Вновь в комнате повисла тягостная тишина. Ее нарушил Пейтон.

– Вы закончили, Джарвис? – спросил он.

Ройс ошеломленно посмотрел на отца. Такую боль в его голосе он слышал лишь однажды – когда умерла мать.

Он тряхнул головой, пытаясь вернуться в мир реальности – мир войны, сумасшествия и ненависти. Джарвис передал лист бумаги Пейтону. Тот взял перо, окунул в чернильницу и поставил подпись под документом. После этого молча подвинул бумагу и чернильницу Ройсу.

Ройс был мастером оставлять в дураках других, но никогда не пытался обмануть самого себя. Иначе смог бы убежать от Аннабель Холстон, от Пейтона Кинкейда и даже от себя. Однако сделай он это, его младший брат мог бы погибнуть.

Ройс поставил свою подпись, положил перо и откинулся на стуле. Пейтон подвинул документ к Аннабель.

– Энни, дочка! – Пейтон протянул девушке перо.

В его голосе вновь послышалась нежность, и у Ройса на мгновение перехватило дыхание.

Девушка вздрогнула. Теперь решение было за ней. Она рассеянно взяла перо у Пейтона и снова повернулась к брату. Карлайл посмотрел на Ройса.

«Помоги ей», – взглядом просил Ройс, глядя в горящие ненавистью голубые глаза юноши, но тот вновь уставился на свои руки, так и не вняв молчаливому призыву сестры.

Ройс готов был убить его. Аннабель коснулась пером бумаги и в нерешительности посмотрела на адвоката.

В этот момент хлопнула дверь черного хода.

– Я вернулся, Энни, – раздался молодой голос.

Все, даже Карлайл, затаили дыхание. Аннабель с облегчением вздохнула и обмакнула перо в чернильницу.

– Вот это и значит жить на пределе, мистер Кинкейд, – сказала она и не колеблясь поставила свою подпись под документом.

Ройс склонил голову в молчаливом приветствии, намереваясь подарить ей еще одну ослепительную улыбку. Девушка передала соглашение брату.

Карлайл побагровел, встал и устремил на сестру горящий злобой взгляд.

– Я сохраню эту грязную сделку в секрете ради тебя, Аннабель. Но не подпишу соглашение и не приду на церемонию бракосочетания. – Он направился было к двери, но вдруг обернулся к побледневшей сестре. – Я напишу тебе и надеюсь – ты ответишь. Однако ноги моей не будет в «Излучине», и я не приеду повидать тебя до тех пор, пока не закончится этот фарс, именуемый браком.

Девушка подняла голову, и Ройс увидел ее наполненные слезами глаза.

– Он изменит свое мнение, Энни, детка, – сказал Пейтон, беря девушку за руку. – Итак, ты теперь Кинкейд.

«Да поможет тебе Господь», – подумал Ройс.

В дверях появился Боганнон Холстон, точная копия своего отца в молодости. Ройс даже зажмурился. Но стоило мальчику улыбнуться, как сходство с отцом исчезло. Улыбка Бо была полна грез и солнечного света, как и улыбка Аннабель.

– Я видел его, Энни, – произнес мальчик, войдя в комнату. – Утром шел снег, но я все равно его видел.

– Кого? – спросила Аннабель.

– Кардинала на старой яблоне.

Девушка откинулась на стуле, опустила голову и закрыла глаза. А когда открыла и увидела улыбку брата, на ее темных ресницах, словно звезды, засверкали слезы.

– Я знала это, – прошептала она. – Весна рано или поздно приходит.

Она была так молода и чиста, так горда и прекрасна! Ройс знал, что если не погибнет в предстоящей войне, то всю жизнь будет жалеть об этом браке.

Глава 2