В связи с особыми обстоятельствами

Ползком подобравшись к двери, капитан понял: бой подошел к концу. Вырванная мощным взрывом, дверь косо повисла на одной петле, и никакой возможности ее закрыть более не имелось. Сейчас орущие снаружи немцы придут в себя и забросают внутренность вагона гранатами. Максимум, сколько еще можно продержаться на этой позиции – несколько минут. Ровно столько времени, сколько потребуется немцам для перегруппировки.

Топот ног. Сзади по коридору вихрем пронесся Копытов и ловко выкинул в открытую дверь очередную «колотушку». Жахнуло. Внутрь вагона ворвался горячий воздух.

– Уходить надо, товарищ командир! Гранат почти не осталось. Башню заклинило, не проворачивается больше. Кончилась наша тутошняя война. Сейчас эти умники вагон чем-нибудь взрывчатым забросают или подожгут – и крышка.

– Карпов там как?

– Взрывом об угол крепко шибануло, еле на ногах стоит. Но из пулемета стрелять пока может. Там от моста какие-то мерзюки наладились, вот он их и приголубил.

– Малышев?

– Погиб он. У пулемета на полу лежит, видать взрывной волной, али ещё чем приложило.

– Фигово… – Алексей, осмотревшись, поднял с пола свой автомат. – А как же Карпов?

– Он сказал, что уходить не станет – у него ещё три гранаты есть, да и снаряды остались. Мол, помирать, говорит, так с музыкой! Такой бубум устрою тут всем!

– Ладно… Давай тогда к задней двери – открывай её. А я за этой присмотрю, как бы не влез сюда какой-нибудь ушлый…

– Сей момент! – и пулеметчик скрылся с глаз долой.

Капитан устроился на холодном полу и взвел затвор у автомата. Ну и где же у нас тут дюже любопытные фашисты? Что не заглядывает никто?

Обердорф осмотрел свою группу. Так некстати легшие гранаты, да этот неожиданный взрыв у двери, убавили её численность почти вдвое. Да троих солдат сильно поранило осколками, бинтов, кстати говоря, может и не хватить…

– Возняцки! Гранаты у нас ещё есть?

– Дымовые, герр лейтенант. Других не осталось.

– Значит, так! Бросаем их к пролому. Как только облако дыма скроет его, подбираемся – и забрасываем ими же внутренность вагона. Там точно кто-то есть, вот пускай и поищет выход! Ляшке!

– Я, герр лейтенант!

– Берешь с собою Норманна – и к тому концу вагона. Там тоже есть выход – смотри, чтобы русские не сбежали через него!

– Яволь, герр лейтенант!

Офицер ещё раз прикинул свои силы. Двоих солдат к другому концу вагона, двоих в прикрытие – мало ли… у русских хватит ума и на крышу вылезти! Итого с собою он мог взять только троих. Негусто…

Но ведь нельзя же оставлять раненых без присмотра?

– Всё, выдвигаемся!

Увидев расцветший на башне огненный цветок, майор с силой ударил по земле кулаком. Проклятые большевики! Их не оглушило взрывом, на что он так надеялся. И не поубивало – кто-то уцелел. И вот сейчас, на глазах у всех, погибал взвод Шомберга – их расстреливали, словно в тире!

Его прямо-таки распирала ненависть к этой проклятой железной коробке и людям, которые в ней засели. Если бы что-нибудь можно ещё было сделать!

– Герр майор! – рухнувший рядом солдат еле переводил дыхание. – Герр майор!

– В чём дело?

– Танки, герр майор!

Штангера словно током ударило!

– Русские?!

Черт возьми, теперь понятно, зачем их тут задержали…

– Никак нет, герр майор! Наши танки!

– Где они?!!!

– За поворотом… три танка, герр майор…

– Бегом!

Запоздало пущенная очередь только взрыла песок на дороге – Штангер уже успел проскочить в непростреливаемую зону. Нет, стрелять-то по кустам было можно – но только вслепую. А на дороге ещё оставались цели – и их было много! Ну, бросились к далекому (почти три сотни метров) леску двое очумелых… да и фиг с ними!

Стоявший с биноклем в руках танкист удивленно посмотрел на подбежавших к нему людей. Запыленный, вывалявшийся в грязи (пришлось ползти по придорожной канаве) майор сейчас ничем не напоминал того офицера, которым он был ещё совсем недавно.

– Я майор Штангер, командир четырнадцатого полевого запасного батальона! – выпалил один из подбежавших.

Субординация взяла верх – танкист вытянулся.

– Лейтенант фон Платтен, герр майор! Что здесь происходит?

– Вы хорошо видите тот вагон на насыпи?

– Так точно, герр майор!

– Можете разбить его своими пушками?

Лейтенант оглянулся. Три легких танка… у бронеплощадки калибр посерьезнее!

– Мы…

– Русские стреляют очень редко! Должно быть, у них попросту нет хороших наводчиков!

Фон Платен с сомнением посмотрел на изрытую снарядами дорогу. Если это показатель плохой стрельбы…

– Наши пушки могут не пробить брони, герр майор…

– Но наши артиллеристы это уже сделали один раз!

– Каким калибром, герр майор?

– Да таким же, как и у вас!

Танкист очень хотел задать вопрос об их судьбе, но посмотрев на командира батальона, сдержался – майор был на взводе, и предсказать его реакцию фон Платтен не решился.

– Хорошо, герр майор. Мы сделаем свое дело…

Отдав честь, лейтенант поспешил к своим машинам – те благоразумно притаились за деревьями, не рискуя выходить под пушки бронеплощадки.

Открыв запор на двери, Алексей прислушался – нет ли там какого-нибудь движения или звука? Но в ушах всё ещё стоял звон, и поэтому он ничего толком и не разобрал.