В тайге ночи тёмные

— Поезжай к ней, а, — посмотрел на него с мольбой, — запуталась девка. Вконец запуталась. Вчера примчалась как малахольная, слезы текут, вся дрожит, ужас. Ей ведь без тебя не справиться.

На что он кивнул, затем пожал руку Семену и поехал в отель.

Лиза встретила его, сидя на диване. В махровом халате, с собранными в тугой узел влажными волосами и очень, очень бледным лицом, до того бледным, что Соколову стало не по себе.

— Пашка где? — подошел к дивану.

— В спальне смотрит мультики, — подняла на него затравленный взгляд.

— Плохо себя чувствуешь? — сел рядом.

— Нормально. Ты был у отца?

— Был. И обо всем договорился. Завтра состоится первая операция, потом время на восстановление, дальше повезем в Москву. Новая почка у него будет.

— Господи, — прикрыла глаза.

— Давай так…

— Нет, — мотнула головой, после чего вдруг забралась к нему на колени, села лицом к лицу, — дай я… сначала.

— Внимательно слушаю, — сейчас же нырнул руками под разъехавшиеся полы халата, оказывается, на ней ничего нет.

— Ты теперь будешь думать, — начала с трудом, — что я с тобой из-за денег. Что если бы не отец, то… — кое-как вдохнула, ибо слезы душили. — Просто, именно так все и выглядит.

— А ты не из-за денег? — улыбнулся, после чего развязал халат.

— Жень, — хотела было прикрыться, только он не позволил.

— Скажи мне сейчас, глядя в глаза, что любишь, — осторожно повел пальцами по правой груди, задел сосок, отчего Лиза вздрогнула, все-таки грудь стала болезненно чувствительной. — Ну?

— Люблю. Но…

— Всё, больше ничего не говори, остальное ненужный мусор. Думаешь, не будь у твоего отца таких болячек, я бы остался сидеть на жопе ровно в Москве? Думаешь, позволил бы тебе вернуться в лесную избушку? Или что еще отвратительнее, позволил славному сыночку дядя Коли за тобой приударить? Ошибаешься, — дотронулся до второй груди и вдруг ущипнул, заставив Лизу ойкнуть, — угу, милая, это тебе за Шурочку, за то, что побежала к нему за помощью. Я бы тебя еще и выпорол за моего дорогого братца, но пока нельзя.

— А с Кириллом-то, что не так?

— С ним всё как всегда, в принципе, — привлек Лизу к себе, — говнюк пялил Ксению, плюс позволил тебе сбежать.

— Ты с ним поссорился?

— Уволил. Так уж вышло, что меня окружают не очень благонадежные люди.

Тогда Лиза хотела перебраться на диван, но Евгений лишь сильнее прижал ее к себе:

— Хватит, — припал губами к шее, скользнул по коже кончиком языка, — я люблю тебя, ты, как мы выяснили, любишь меня, значит, пора расслабиться.

— Пора, — сама отыскала его губы.

Но не успели они отключиться от реальности, как со стороны спальни донесся голос Паши. Соколов сразу же усадил Лизу рядом с собой, а ногу предусмотрительно закинул на ногу, чтобы не светить состоянием крайней завлеченности происходящим.

— Папа! — подбежал к отцу. — А вы чего тут септитесь?

— А у нас с мамой есть секреты, — улыбнулся, — вот и шепчемся.

— Мне рассказете?

— Когда научишься говорить «ш», тогда и расскажем.

ЭПИЛОГ

Семь месяцев спустя…

— Доброе утро, — раздалось в тишине.

— Ой, — Лиза подняла голову, убрала с лица налипшие волосы и уставилась на будильник. — Десять часов! А Пашка ел?

— Ел, ел, — Женя сидел рядом, в руках держал планшет. — Семен Аркадьевич сейчас с ним внизу, в домино играют.

— А он лекарства, интересно, не забыл принять.

— Твой отец в этом плане как швейцарские часы, Лиз. Как она? Тоже спит? — глянул на большой живот жены.

— Угу, всю ночь сводила меня с ума. Там внутри наверно уже не органы, а суповой набор. Скорее бы родить, ну, никаких сил, — попыталась подняться, да не вышло.

— Катится Колобок по лесу, — усмехнулся, не отрываясь от экрана.

— Да ну тебя… — со второго раза все же поднялась.

— Через час приедет мебель в детскую.

— Блин, — посмотрела на себя в зеркало, — какой кошмар. С Пашкой я так не опухала.

Тогда он отложил планшет, быстренько поднялся, подошел к жене, а в следующее мгновение стянул с нее ночную сорочку.

— Ты опухла только в двух местах, — накрыл ладонями раза в два увеличившуюся грудь, — тут, — дальше спустился к животу, — и здесь, хотя, — прижался пахом к ягодицам, — там тоже слегка. А еще у нас не было секса уже два дня. Чувствуешь, как он возмущен? — напряг и без того напряженное достоинство.

— Бедненький, — уперлась руками в туалетный столик, слегка развела ноги в стороны, — не знала, что ему так тяжело.

— А ему тяжело, — осторожно вошел в неё. — И одиноко, — начал медленно двигаться.

В это самое время Кирилл сидел за столом в своей квартире, пил кофе и смотрел в окно. Вид открывался на широкий проспект, на здание МИДа, возвышающееся крепостью над остальными домами. Пожалуй, это все, что у него осталось. Только этот вид из окна отцовских апартаментов. Хотя, грех жаловаться, работу все-таки нашел, причем довольно неплохую. Что до остального, там все привычно дерьмово. Но сегодня выходной, значит, можно допить кофе и вернуться в постель.