В тайге. С вопросами и ответами для почемучек

В глаза нам прежде всего бросился взрыхлённый снег и на нём многочисленные ярко-красные пятна крови. Очевидно, тигр пришёл к мёртвой собаке незадолго перед рассветом. Обойдя ружья, он остановился с лицевой стороны и, не видя преграды, потянулся к своей добыче, задел волосяную нить и спустил курок лучка. Стрела попала ему в левую лопатку. Тигр сделал громадный прыжок, и, изогнувшись, старался зубами вытащить стрелу, но лапы его всё время скользили по льду. Он свалился в полынью, но тотчас выбрался оттуда. Тут же валялось помятое зубами древко стрелы, но наконечник остался в ране и, видимо, сильно беспокоил зверя. Видно было, что тигр долго старался достать его. Наконец он забился под яр. Здесь, упёршись спиной в скалу, передними лапами в бурелом, а задними в смёрзшуюся гальку, он зубами захватил наконечник стрелы и вырвал её из лопатки.

В этом месте на снегу было больше всего крови. Освободившись от стрелы, тигр тотчас направился в лес. Сначала он волочил лапу, но затем стал на неё легонько наступать. Он шёл и выбирал места, где были гуще заросли и меньше снега. След, оставленный правой лапой, был глубокий, а след левой только слегка отпечатывался на снегу. Видно было, что зверь берёг больную ногу и старался не утруждать её. Крови на снегу оставалось всё меньше. Значит, зверь был ранен нетяжело, и вряд ли нам удастся догнать его скоро.

Чем дальше, тем лес был гуще и больше завален буреломом. Громадные старые деревья, неподвижные и словно окаменевшие, то в одиночку, то целыми рядами выплывали из чащи. Здесь царил сумрак, перед которым даже дневной свет был бессилен.

Один раз мы подошли совсем близко к тигру. Он забрался под бурелом и лежал на боку, видимо зализывая рану. Он так был занят этим делом, что не заметил, как мы подошли к нему почти вплотную.

В таких случаях надо быть очень осторожным.

– Капитан, – шепнул мне удэхеец, – не надо торопиться!

И в этот самый миг я увидел большое пёстрое тело, мелькнувшее по другую сторону лесного завала. Зверя заметил и Рожков, но так же, как и я, не успел выстрелить.

Мы хотели продолжать преследование, но удэхеец говорил, что дальше гнать зверя бесполезно, потому что он ранен слабо, успел оправиться и не только не избегает бурелома, а, наоборот, всячески старается идти там, где гуще заросли и больше валежника.

Доводы удэхейца были убедительны, но мы всё же решили ещё раз испробовать счастье. После скудного завтрака, поглотав немного снега, чтобы утолить жажду, мы отправились снова за тигром. По следам его было видно, что он сначала пошёл прыжками, потом рысью, а затем опять перешёл на шаг.

Вдруг шедший впереди Крылов остановился и, указывая на землю, сказал тихонько:

– Тигр обходит нас.

Действительно, наискось и поперёк следа преследуемого нами тигра шёл ещё другой такой же след. Хромота на левую лапу выдала тигра с головою. Стало ясно, что, выведенный из терпения настойчивым преследованием, он решил сам перейти в наступление. Он сделал большую петлю и, перейдя свой след дважды, решил где-нибудь устроить засаду. Дело становилось серьёзным. Мы удвоили внимание и пошли ещё медленнее. Вскоре тигр пересёк свой след в третий раз.

Мы так увлеклись охотой, что и не заметили, как исчезло солнце и серый холодный сумрак спустился на землю.

– Плохо, – говорил удэхеец, поглядывая наверх, – тучи. Снег большой будет.

В лесу стало совсем сумрачно. Казалось, будто стволы деревьев плотнее сдвинулись между собой, чтобы преградить нам дорогу.

– Я взглянул на часы. Было около пяти часов вечера.

Надо было возвращаться назад, хотя бы для того, чтобы утолить голод. Обстоятельства принуждали нас оставить «поле боя» за зверем. Голос благоразумия подсказывал, что как бы тигровая шкура ни была дорога, своя всё же дороже.

Над тайгой пронёсся порыв ветра. Лес зароптал, зашумел. И тотчас весь воздух наполнился белесоватой мутью, в которой потонуло всё, что ещё было видно до сих пор.

– Надо торопиться, – сказал Крылов, – а то как бы нам не пришлось ночевать в лесу.

Мы прибавили шагу. Лыжню быстро заносило снегом, она была чуть заметна. Скоро следы пропали совсем. Крылов остановился. Тогда удэхеец пошёл вперёд. Он хорошо знал эти места и прокладывал новую дорогу через снежные сугробы, напрямик к своей юрте. Стало совсем темно, трудно было рассмотреть, что делается в десяти шагах.

Я опасался за своих стрелков, которые легко оделись, чтобы удобнее было преследовать зверя.

Про тигра я совершенно забыл и думал только об одном: как бы поскорее добраться до юрты. Наконец мы подошли к месту, где были насторожены наши ружья около мёртвой собаки. Это всех нас подбодрило. Ещё минут десять хода – и я увидел между деревьями красноватые клубы дыма, которые вместе с искрами вырывались из отверстия в крыше юрты.

А сколько тигров обычно? Почему их то больше, то меньше?