В тайном государстве

— Так что же случилось?

Девушка обхватила пальцами белую горячую чашку.

— Парень мой разбился. На велосипеде. Теперь… — Девушка поперхнулась, пролив чай.

— Не волнуйтесь.

— Теперь… его нет в живых…

Стрейндж не мешал ей плакать. Трагедия вытеснила растерянность, вызванную слезами, капавшими в чай. Выждав некоторое время, он произнес:

— Все еще обойдется.

Шурша нейлоновой формой, девушка повернулась к нему.

— Нет, сэр, нет. Только не в этой стране. — Горький смех вызвал новый поток слез. — Лучше бы мне умереть.

— Ну, не так уж все плохо. Горе вы переживете, раны заживут, — повторил Стрейндж привычное утешение.

— Извините, сэр. Вы очень добры, но вам не понять. Раз ты черная, то ты — никто. Лучше умереть. — Девушка встала. — Спасибо за чай, сэр. Завтракайте на здоровье. — И она вышла, не оглянувшись. Стрейндж не шевельнулся. Потом запер дверь и стал ждать.

В полночь из соседней комнаты донесся чей-то смех, но к часу дом затих. В два часа ночи в комнату проникал только белесый лунный свет да случайный шум мотора уносящейся в ночь машины. В три он задремал. В четыре раздавались лишь ночные шорохи. В пять свет автомобильных фар ярким полукругом полоснул окно. Перед входом остановилась чья-то машина. Стрейнджу не терпелось встать и посмотреть, кто приехал, но он остался на месте, уставившись в редеющую темноту и внимательно вслушиваясь. Затем машина тронулась, шум мотора затих вдалеке. Щелкнул замок в двери соседней комнаты. Негромкие голоса, шаги, топающие по коридору. В шесть начали просыпаться коммивояжеры. До него доносились телефонные звонки, новости, передаваемые по радио. Стрейндж снова задремал и, проснувшись, увидел, что уже восемь часов. Он позавтракал и вышел в вестибюль.

— Вам, письмо, сэр.

Смеркалось, когда Стрейндж поставил взятую напрокат у «Эйвиса» машину в гараж. Дежурный, парнишка в замасленной белой куртке, недавно бросивший школу, вышел из будки. Стрейндж опустил стекло.

— Я поставлю машину там, у туалета.

Парень пожал плечами и выдал ему талон. Стрейндж запер машину и направился в мужскую уборную. Выйдя оттуда, он пошел медленно, внимательно разглядывая другие машины. Белый «роувер» стоял на углу. Куперу явно нравилось парковаться по углам. Волоча ногу, Стрейндж дошел до машины и открыл заднюю дверцу. Его ждал Купер.

— Не знаю, намять вам бока или пожать руку, — приветствовал он Стрейнджа, — но в любом случае, здравствуйте. — У него была безапелляционная манера говорить, но искорки в глазах свидетельствовали о присущем ему чувстве юмора. Стрейндж заметил — при каждом слове усы у Купера нервно подрагивают.

— Вы испуганы? Напрасно, — постарался успокоить собеседника Стрейндж со своей привычной тактичностью. — Я один. Меня никто не видел.

— Вы уверены? Вам не понять, чем я рискую.

— Ну что вы! Какой тут риск. — Смятение Купера казалось непонятным. Ему бы радоваться, что представилась возможность выговориться про Листера.

— Об этом потом. Сначала мне надо выяснить, чего вы добиваетесь.

В глазах у Купера появился блеск. Стрейндж подумал: «Этому человеку, пожалуй, есть что терять, отсюда, возможно, его беспокойство». Он решил зайти с другой стороны.

— Что вы знаете обо мне?

— Вы — Фрэнк Стрейндж. Я сразу вспомнил ваше имя. Из Управления Си. Вас хорошо знают в Челтнеме.

— С чего бы?

— Ну, мистер Стрейндж, я здесь не для того, чтобы распространяться о вашей персоне. Мы вас боялись. Вы были молотом управления. Усовершенствовали работу, каждого заставляли как следует вкалывать. Все знали — доберись вы до нас, нам долго не протянуть. Я рад, что вышел из игры до сведения счетов.

— Верней, вас уволили за утайку темных делишек.

— Утайку чего? — Купер разволновался. — В чем вы меня обвиняете? Я явился сюда не ради ваших обвинений. Я — частное лицо и пришел только поговорить.

— Интересно, удивитесь ли вы, если я скажу, что из Челтнема до меня ничего не дошло о расследовании обвинений, выдвинутых Диком Листером против вас и Тони Эллисона.

Странно, но Купер, казалось, принял эти слова близко к сердцу.

— Нужно ли говорить вам, Стрейндж, что в управлении есть операторы, работающие с информацией высшей степени секретности? Кроме того, в Челтнеме явно не хотели давать вам предлог для чистки аппарата, не так ли?

Стрейндж согласился.

— Удивительно, — продолжал Купер доверительным тоном, — что по этому поводу вы стремитесь сейчас со мной побеседовать.

— По какому поводу?

— По поводу Листера и его дел.

— Почему удивительно?

— Я слышал — вы в отставке. Какое вам до всего этого дело?

Стрейндж резко повернулся. Купер оказался лучше информирован, чем он думал. Он в упор посмотрел на собеседника.

— Листер испортил мне жизнь в управлении, — ответил он просто. — Я вышел в отставку, потому что был сыт по горло. Собирался отдохнуть на пенсии.

— Оно и видно, как вы отдыхаете.

Купер, видно, не без юмора. Стрейндж угрюмо улыбнулся.